– Да, именно так, – мрачно подтвердил виконт.
– Но вы не могли жениться на мисс Дракон!
– Я женился на мисс Джулии Франт. – В голосе Алека зазвучал металл. Хотя он прежде и сам иногда называл Джулию этим прозвищем, но слышать это сейчас от других ему отнюдь не доставляло удовольствия.
Эдмунд покраснел.
– Я не имел намерения вас оскорбить. Понятно, что никакой она не дракон, если, конечно, вы не начнете при ней флиртовать с Терезой. Однажды, когда я пытался ангажировать Несравненную на танец, Дракон направилась прямо ко мне и...
– Эдмунд! – предостерегающе произнес Люсьен. – Вы, как обычно, сказали больше, чем достаточно. – Он обернулся к хозяину кабинета: – Возможно, вы вес же объясните нам, как такой э-э... случай мог произойти.
Алек встал и налил себе бренди из бутылки, стоявшей неподалеку на серебряном подносе.
– Объяснять, собственно, нечего. Я женился на Джулии Франт, вот и все.
Люсьен с любопытством посмотрел на него из-под полуопущенных век.
– Вы вполне уверены, что ее отцу принадлежал титул?
– Поведайте же нам об этом таинственном графе. Алек сделал довольно большой глоток из своего стакана и сказал:
– Отец Джулии уехал в Америку после того, как поссорился со своим отцом, и больше уже на родину никогда не возвращался.
– Даже когда унаследовал титул? – пораженно спросил Эдмунд.
Бренди оставляло после себя горьковатый привкус, что как нельзя лучше соответствовало настроению Алека.
– Титул ему достался всего за два дня до смерти. Люсьен удивленно присвистнул:
– Вот как...
Эдмунд рассеянно дотронулся до шейного платка, расправляя его складки.
– Это выглядит довольно странно и необычно – женитьба на девушке, чей отец был графом всего два дня. Еще не известно, признают ли такой брак душеприказчики, которых назначил ваш дед.
– Им придется признать. – Алек решительно отказывался думать о том, что будет в противном случае.
Герцог взглянул на тлеющий кончик своей сигары.
– А знаете, мой друг, может быть, это акт провидения. Вполне возможно, что из двух кузин именно Джулия – наилучший выбор.
– Мисс Дракон лучше Несравненной? – Эдмунд перехватил угрожающий взгляд Люсьена и, покраснев, быстро добавил: – Кстати, Алек, каковы ваши ближайшие планы?
Виконт поставил стакан на стол.
– У меня на сегодня назначена встреча с поверенным. Утром я хотел встретиться с Люсьеном и обсудить, чт именно мне стоит сказать этому проклятому крючкотвору. Пратт – обыкновенный старый дурак, и я не собираюсь утомлять его подробностями.
Эдмунд скорчил гримасу.
– Он прав, Люс: в прошлом месяце я уже ходил к нему с Алеком. Это настоящий сухарь. Когда мы вернулись от него, я так устал, что даже не мог смотреть на соус, приготовленный моим поваром, а это одна из моих любимых слабостей.
– Алек, лучше расскажите этому чиновнику всю правду, – посоветовал Люсьен.
– Даже про Терезу?
– Особенно про Терезу. Вполне возможно, если вам удастся раскрыть поверенным ее истинную природу, они согласятся с тем, что она не подходит вам в жены. В этом случае, даже если поверенные откажутся признать наш брак с Джулией, они, возможно, сочтут правильным вычеркнуть имя Терезы из этого проклятого завещания.
Алек прислонил голову к спинке кресла и принялся разглядывать затейливую лепнину на потолке. Он мог только догадываться, как в голову его деда пришла мысль нанять таких нудных и дотошных душеприказчиков. Дважды он с ними встречался, и оба раза у него складывалось ощущение, будто он находится под следствием по обвинению в тяжком преступлении.
Он тяжело вздохнул.
– Нам остается только молить Господа и надеяться. Однако Люсьен продолжал допытываться:
– А если вопрос с завещанием будет улажен? Что тогда вы намерены делать?
– Я... – Алек замолчал, внезапно осознав, что еще не думал, как изменится его жизнь после женитьбы.
«Это было просто ужасно», – подумал он, с тоской вспомнив о том времени, когда всем стало известно о нежданно свалившемся на него наследстве. Оно в один миг превратило его из парии, которого все предпочитали сторониться, в самого видного жениха Лондона. Всем вдруг стало его не хватать. Графы и герцоги, леди и лорды – все жаждали его общества. А ведь совсем недавно они относились к нему с плохо скрываемым презрением, посмеиваясь над его незнатным шотландским титулом, и злословили о нем, скрывая усмешки за своими веерами. Теперь же, как самый богатый человек Англии, он вдруг сразу стал достойным их круга.
