— Он умер. Ты сделала все, что могла. Твоей вины тут нет. Что же делать, такое случается.
Этим утром Бидж вышла из коттеджа, держа в руках кружку с чаем, готовая, как всегда, пожалеть мертвых, оценить тяжесть повреждений у раненых и помочь тем, кто имел шанс выжить.
С первым пациентом все было огорчительно ясно: глубокие раны на животе овцы говорили о том, что голодные времена делают вир еще более жестокими. Вспомнив, чему учил ее Б'ку, Бидж перерезала овце горло; хотя у нее был запас баранины, следовало сберечь мясо для дальнейшего.
Следующие два животных тоже не составляли проблемы: им нужно было только наложить швы. Одного из них, похожего на капибару грызуна, принес член дорожной команды; другую — овцу — принес Б'ку. На мордах животных были глубокие раны, типичные для нападений вир. Бидж предложила Б'ку зарезать овцу, но тот решительно замотал головой: если спасти животное можно, необходимо это сделать. Пока Бидж оперировала, она с горечью говорила ему о том, что происходит внутри стаи вир. Б'ку внимательно слушал, и Бидж решила, что он почти все понял. Старый пигмей решил остаться обедать и настоял на том, что он и займется готовкой; когда еда была готова, ему пришлось будить уснувшую в перерыве между операциями Бидж.
Следующим, кто среди дня постучался в дверь, оказалась Лори Клейнман.
— Я пришла, чтобы ограбить тебя. — Лори быстро обошла ту часть коттеджа, которая была отведена год операционную, и собрала бинты и шины.
— Как у него дела? — автоматически поинтересовалась Бидж.
Лори бросила на нее внимательный взгляд:
— Плохо, но лучше, чем у тебя. Неужели тебе никак нельзя сделать перерыв и отдохнуть?
— Я бы рада, но кто меня заменит? — Бидж показала на операционный стол. — Он ведь не пустует. А скорость работы у меня уже не та… Что это?
Лори пристально смотрела в окно.
— Остается только надеяться, что сейчас скорость твоей работы увеличится. — Она достала сигарету. — Я, пожалуй, задержусь и приготовлю все к операции на всякий случай. — Ока криво улыбнулась. — Как удачно, что я оказалась здесь.
Бидж выбежала за дверь.
По склону холма поднималась процессия. Преодолевая снежные заносы, кентавры — всхлипывающая Хрисея и мрачная Кассандра — тащили волокушу, на которой лежал еще кто-то. За ними шли Полита с Конли, а дальше на почтительном расстоянии следовали остальные слушательницы курсов первой помощи. Они казались очень взволнованными чем-то.
Бидж кинулась к волокуше. Лежащая на ней Хемера подняла глаза.
— Это был вир. — Она потрогала повязки на своей истерзанной груди; говорить ей было больно. — Он кинулся сверху, со скалы. — Хемера заморгала и отвернулась от Бидж. — Его мне тоже следовало убить.
— Ты ничего не могла поделать, — ласково сказала ей Полита — Никто тебя не винит. — Предводительница кентавров повернулась к Бидж и произнесла официальным тоном: — Доктор, мы постарались обработать рану Хемеры, как ты нас учила.
Кентавры переглянулись; в этом-то и была причина их нервозности. Грудь Хемеры была туго перебинтована, из-под повязки выглядывали белые стерильные салфетки; чтобы предотвратить шок, человеческий торс девушки Полита закутала в одеяло.
— Хорошая работа, — похвалила Бидж, осторожно снимая повязку. — Кто?..
— Я, — ответила Хрисея, опасливо глянув на Политу. Кассандра с возмущением отвернулась.
— А потом Хрисея сказала мне, и мы привезли Хемеру к доктору Воган для… — Полита споткнулась на непривычном слове, которое она слышала на занятиях по первой помощи, — для выяснения прогноза.
— Все правильно. — Бидж вернулась в коттедж, натянула хирургические перчатки и белый халат (скорее, правда, как символ ее профессии), взяла поднос с инструментами и снова подошла к Хемере. Веко у нее начало дергаться.
Бидж опустилась рядом с волокушей на колени и принялась выслушивать стетоскопом легкие Хемеры. К ее облегчению, ни хрипов, ни свиста она не услышала. Она сняла стерильные салфетки, выбрала с подноса с инструментами изогнутый гемостат и стала осторожно прощупывать рану. Хемера, несмотря на все свои усилия, не смогла не поморщиться.
— Стенка грудной клетки не рассечена насквозь.
