И философ хочет разобраться в этой удивительной стране. С этой целью он задает царице восемьдесят восемь вопросов на самые разнообразные темы. Ответы императрицы чаще всего односложные — да, нет, иногда шутливые и обычно неискренние, лживые.
Дидро: Не влияет ли рабство земледельца на культуру земли?
Екатерина: Нет.
Дидро: Не ведет ли к дурным последствиям отсутствие собственности у крестьян?
Екатерина: Нет.
Дидро: Каковы условия между господином и рабом относительно возделывания земли?
Екатерина: Не существует никаких условий между землевладельцами и их крепостными, но всякий здравомыслящий хозяин, не требуя слишком многого, бережет корову, чтобы доить ее по своему желанию, не изнуряя ее.
Удалось ли Екатерине обмануть ученого? Вряд ли. Его острый, беспощадный ум помог многое разглядеть, понять в чужой стране.
Во время пребывания в Петербурге Дидро ведет для государыни Записки, по-видимому являющиеся изложением их устных бесед.
Одно только перечисление главных сюжетов свидетельствует о широком разнообразии тем, затронутых Дидро в беседах с самодержицей:
— о важности конкурса даже на первые должности империи;
— о театральных пьесах;
— о сыне императорского величества, великом князе;
— о школе для молодых девиц;
— о роскоши;
— о морали королей и так далее и так далее.
В Записках немало комплиментов в адрес Екатерины, но в то же время Дидро не собирается скрывать своих убеждений, как и не думает переодеваться в парадный придворный костюм. «Всякое произвольное правление дурно, — вынуждена слышать императрица. — Я не делаю из этого исключения и для правления властителя хорошего, твердого, справедливого, просвещенного». И в другой заметке: «Деспот, будь он даже лучшим из людей, управляя по своему усмотрению, поступает преступно».
Мы находим здесь самые разнообразные советы: от требования установить всеобщее равенство до предложения перенести столицу из Петербурга в Москву, ибо «столица, находящаяся на краю империи, подобна такому живому существу, у которого сердце было бы на кончике пальца».
У Дидро масса мыслей, как добиться развития техники, подъема сельского хозяйства, как организовать школы, как воспитывать наследника русского престола…
Он резко критикует религиозный фанатизм и защищает свободу совести.
«Вы можете убеждать себя, — обращается он к Екатерине, — будто есть на небе какой-то образец, существо, глаза которого открыты на ваши поступки».
И затем следует блистательное рассуждение на тему о том, к чему ведет религиозный фанатизм: «Повсюду я вижу ненависть: ненависть магометанина к христианину, ненависть католика к протестанту; я знаю, что нет такого уголка в мире, где бы различие в религиозных воззрениях не орошало землю кровью…»
Может быть, Екатерина и посмеивалась про себя, читая эти строки. Ей, в сущности, религия довольно безразлична: когда девочкой уезжала из родной страны, отец-лютеранин взял с нее клятву не отступаться от своей веры, не менять лютеранство на православие; она легко поклялась и так же легко нарушила клятву, полагая, что российская корона того стоит. Вступив на престол, она в первые же годы произвела отделение земель от церкви, лишив тем самым русское духовенство громадных богатств. Но церковь ей необходима: как иначе держать в повиновении огромную нищую страну?
Беседы с Дидро продолжаются всю осень и зиму. Придворные поражены той ролью, теми правами, которыми пользуется этот француз, не имеющий даже дворянства; перед Дидро заискивают, ему льстят… Меж тем Екатерина уже несколько устала от непонятливого гостя. Что ему надо? Он осыпан благодеяниями и тем не менее беспрерывно уверяет императрицу, что она в сущности тиран, что в ее стране нет подлинной свободы; он даже поучает царицу, как положить конец тирании!
Царица вроде бы шутит в письме к парижской корреспондентке: «Ваш Дидро — человек необыкновенный, после каждой беседы с ним у меня бока помяты и в синяках. Я была вынуждена поставить между ним и собою стол, чтобы защитить себя от его жестикуляции».
Дидро в самом деле во время беседы горячится и начинает сильно размахивать руками. Один из находящихся при дворе с ужасом описывал поведение философа в кабинете русской императрицы: «Дидро берет руку императрицы, трясет ее, бьет кулаком по столу; он обходится с ней совершенно так же, как с нами».
