Никакие уловки не помогли узнать истину, а от выпивки, которая могла бы развязать языки, мужчины категорически отказывались.
С капитанской вышки Стефенс увидел, что к мосткам парохода «Утопия» подкатили две кареты; из одной вышла стройная высокая дама. Черты ее лица нельзя было рассмотреть и в сильный морской бинокль, потому что оно было закрыто густой вуалью.
— Решительно не понимаю! — злился он, бросая только что начатую сигару и закуривая новую. — Что это за компания, отправляющаяся черт знает куда?
По-видимому, все приготовления к отплытию были закончены. Форстер посетил капитанов грузовых пароходов и вручил каждому запечатанный пакет с надписью: «Вскрыть, потерявши из виду берег. Курс на юго-восток».
Кроме того, Форстер сообщил, что отплытие должно состояться на следующий день, рано утром, по сигналу, данному с «Утопии», и поэтому все должно быть готово с вечера.
Стефенс не спал почти всю ночь. Таинственный пакет дразнил любопытство, и капитан едва справлялся с соблазном ознакомиться с секретным приказом. Сдерживало только честное слово моряка, которое крепче всяких печатей.
Едва лишь забрезжил свет на востоке и утренний ветерок разогнал туман, как раздался потрясающий вой сирены: «Утопия» подала сигнал к отплытию.
«Буффало» и «Гризельда» отозвались. Загремели якорные цепи, началась беготня матросов по палубам. И скоро флотилия из трех пароходов плавно вышла в открытое море.
Через несколько часов, когда берег обратился в туманную полоску, а потом исчез совсем за горизонтом, Стефенс бросился к себе в каюту и нетерпеливой рукой разорвал пакет.
Секретный приказ гласил: «Аргентина. Буэнос-Айрес. Ожидать там приказа относительно дальнейшего направления».
Стефенс сидел долго, задумавшись и оперши голову на руки. Наконец, он приподнялся, на лице заиграла хитрая усмешка, указательный палец выразительно притронулся ко лбу.
— Очевидно, мы плывем в южное полярное море. Но какого дьявола хочет там найти эта барыня с вуалью?
Глава IV
Безумный пассажир
Плавание до столицы Аргентинской республики прошло при сравнительно тихой погоде и пароходы не теряли друг друга из виду. В Буэнос-Айресе простояли с неделю. Судя по огромным запасам угля и провианта, предстояло продолжительное путешествие без захода в порты.
Стефенс, по обыкновению, выходил из себя и жаловался Купферу, грозя отказаться.
— Выброшу на пристань их проклятый груз и вернусь в Бостон. Терпеть не могу таинственных приключений.
Но немец флегматично отвечал: «Хорошо платят», и Стефенсу оставалось только соглашаться.
Перед отплытием, как и в Бостоне, Форстер побывал на «Буффало» и «Гризельде».
На этот раз он не вручил капитанам запечатанных пакетов, но достал из портфеля карту южного полушария и указал на красный крестик, которым было отмечено место высадки на берегу южно-полярного материка.
— Запишите долготу и широту.
— Но ведь там ничего нет! Ни порта, ни даже поселка!
— Да, берег пустынен, но удобен для высадки. Можно подойти совсем близко к земле: глубина огромная. Там есть каменная стенка, словно сооруженная искусственно. Вполне может заменить пристань.
— Но что же вы будете делать в этой ледяной пустыне? Если вы отправляетесь в экспедицию, необходимы собаки…
Форстер остановил Стефенса суровым, холодным взглядом.
— Мне кажется, милейший кэптэн, что вам до всего этого нет ровно никакого дела. Выполните свое обязательство, доставьте груз, и вы получите плату и премию. Если же и впредь желаете наживать хорошие деньги, то постарайтесь болтать поменьше. Ваш «Буффало» еще может нам пригодиться для новых доставок.
Стефенс, в предвидении будущих барышей, дал слово, что все останется в тайне.
Три парохода обогнули южную оконечность Америки, прошли Магелланов пролив и очутились в Тихом океане.
Здесь пришлось выдержать страшную бурю. Двое суток ревела стоголосая водяная бездна, воздух смешался с водой.
Бездна призывала бездну, и обе порождали чудовищ, несущих разрушение и смерть.
А на рев бури отвечал вой и плач пассажиров «Буффало» и «Гризельды». Всегда молчаливые, рабочие теперь обезумели от страха. Иные проклинали судьбу, отвратительными словами бранили Форстера и какую-то миллионершу. Другие молились на коленях, простирая руки к Богу, о котором многие давно забыли.
