Мы оставили на привязи собак и побежали к лошади. Животное почти целиком скрылось подо льдом, над поверхностью виднелась только холка и торчали уши. Сани стояли на краю провала. Воды в нем не оказалось, и лошадь осталась не только живой, но даже сухой.
Вырубая лед, мы обнаружили, что он имеет двухъярусное строение, при котором образуется так называемый «сушник». Объясняется это явление тем, что вскоре после того, как река замерзнет, уровень воды в ней сильно понижается, и между льдом и водой оказывается свободное пространство. В сильную стужу, когда морозы нередко превышают пятьдесят градусов, поверхность воды подо льдом также замерзает, образуя нижний этаж льда. На нем-то теперь и стояла лошадь. Дружными усилиями мы освободили ее и разъехались в противоположные стороны.
Такой же случай был на одном из анюйских притоков с Тихоном Щербаковым. О нахождении подледной пустоты можно было заранее догадаться по гулко разносившимся в морозном воздухе ударам копыт. Но берега реки там крутые, и обход был невозможен. Да и лед, выдерживая тяжесть, не всегда проваливается. Понадеявшись на это, Тихон рискнул двигаться по льду и едва не попал в беду. Лошадь провалилась с головой, по удачно упала на сухое дно. Лед выжорило (выпятило) в виде моста, и он продолжал висеть, когда вода в реке иссякла.
Расставаясь с Малым Ашоем, я еще раз взглянул на его берега. Стройные чозении и душистый тополь, березы, строевые лиственничные леса, кое-где примыкавшие к зарослям ивы русской, — вся эта растительность явно не гармонировала с заполярной суровостью климата. Но таково здесь благотворное влияние реки, несущей свои воды с юга.
Миновали устье Погындена, правого анюйского притока. Он не отличается глубиной, но быстр и порожист.
Замерзшая река представляла удобную ледяную дорогу к верховьям Большой Баранихн, куда местные жители нередко ездят на промысел диких баранов.
От устья наш путь отклонился на север. Ночью, проверяя показания компаса, по привычке поднимаешь голову и, найдя падежный ориентир — Полярную звезду, спокойно двигаешься вперед. Кажется, что лишь эта звезда освещает твой путь.
Мы преодолевали заснеженную надпойменную террасу Малого Анюя. Кое-где над снегом торчали одинокие, обтрепанные ветром метелки сухих высоких злаков и полыни. Местами на деревьях висели длинные заиндевелые бороды лишайников.
Дальше от русла рост лиственницы снижался почти вдвое, а древостой становился более разреженным. Отстоявшие одно от другого на несколько десятков шагов деревья не затрудняли нашего движения. Даурская лиственница, покрывающая почти все просторы Восточной Сибири и Дальнего Востока, и здесь безраздельно господствовала во всех хвойных лесах.
Погода начала заметно меняться, ветер усилился. По холмам закурилась поземка. Над ближайшим сугробом заструились длинные снежные потоки. Они поднимались все выше и выше, и, наконец, все исчезло в крутящемся вихре.
Стремясь уйти от метели, Тихон крикнул на собак, и они, подбадриваемые каюром, понеслись во всю мочь. Но уйти от пурги не удалось, мохнатые «рысаки» быстро выдохлись. Зарываясь лапами в снег и опустив головы, они еле-еле тянули. Резкий ветер больно хлестал колючим снегом в лицо и затруднял дыхание людей и животных.
Мы пытались помочь собакам продвигать нарту вперед, но безуспешно.
Ветер выл и ревел. Ни стоять возле парты, пи сидеть на ней стало невозможно. Псы улеглись клубочками, их заносило снегом. Заметало и нарту. Нам не оставалось иного выхода, как, отвязав от нарты кукули (спальные мешки), прямо в одежде залезть-в них и плотно прижаться друг к другу. Нас быстро занесло снегом.
Под снегом стало теплее. Пурга будто прекратилась: снаружи доносились лишь смягченные отголоски метели, напоминавшие шмелиное жужжание. Хотелось закрыть глаза и слушать эти убаюкивающие мелодии, но воздух скудно проходил сквозь растущую толщу снежных навалов, и нам было душновато.
Часа через три, когда мы попробовали пробить кверху отверстие, оказалось, что над нами лежит сугроб и по-прежнему свирепствует пурга. Пришлось терпеливо ждать погоды. Позднее, поворачиваясь на другой бок, мы обнаружили, что снег от дыхания и теплоты подтаял и над нами образовался куполообразный низкий свод.
