Тарантулу, которого мы наблюдаем, явно не нравится настойчивый интерес к себе осы, и он останавливается, готовясь отразить нападение.
Оса выбирает момент, подходящий для решительной атаки, и вдруг бросается на паука сверху. Между ними завязывается борьба. Паук пытается дотянуться до шеи осы, чтобы перекусить ее, но неудачно. Схватив тарантула цепкими и сильными челюстями, оса подхватывает его шестью ногами и поднимает кверху. Сидя верхом, оса быстрым движением вонзает острое и тонкое, как игла шприца, жало в ротовое отверстие паука и инъецирует в нервные ганглии головогруди яд. Этот яд не убивает жертву, а лишь парализует настолько, что тарантул теряет способность двигаться. Оса переворачивает паука на спину, оставляет в покое, а сама приступает к рытью норки. Оса — плохой землекоп и поэтому роет лишь небольшое вместилище для тарантула. Когда норка готова, она тащит в нее паука, откладывает ему на брюшко яйцо, расположив в самом центре так, чтобы живой паук не смог сбросить приклеенное яйцо. Заровняв землей вход в норку, оса считает заботы матери полностью законченными. Пройдет несколько дней, и из яйца вылупится единственная личинка. Она прогрызет хитиновый покров паука и погрузит в ткани свою голову. С каждым днем голова прожорливой личинки будет уходить все глубже и глубже в тело «живой кладовой продуктов питания», пока от головогруди тарантула останется почти пустой хитиновый покров. Любопытно, что личинка с первого дня уничтожает ткани жертвы не как попало, а начиная с менее жизненно важных частей, и только потом уже приступает к уничтожению жизненно важных частей паука.
Сколько тысяч поколений ос сменилось, сколько «неудачниц» погибло, прежде чем естественный отбор привел к тому, что мы увидели перед собой.
— Пожалуй, самое удивительное в этом поединке — избирательная токсичность яда осы. Он анестезирует живые клетки нервных ганглиев, не поражая других тканей, с которыми ганглии тесно связаны.
— Великолепный пример для лечащих врачей. Развитие современной фармакологии открыло им большие возможности управления функциями человеческого тела, — говорю я. — В самом деле, больного можно избавить от боли любого типа и любой силы, его можно погрузить в сон и вывести из этого состояния, избавить от судорог. Все эти процедуры должны производиться при помощи синтетических лечебных препаратов, которые действуют избирательно, как яд осы.
Мы возвращаемся к машине, чтобы двигаться к Веракрусу. Впереди административный центр штата — Халапа.
Город лежит у самой кромки террасы, сбегающей к Мексиканскому заливу.
Решаем пересечь Халапу без остановки, но возле археологического музея все же глушим мотор.
Возле здания музея выставлены два базальтовых колосса. У каменных голов, по-видимому, никогда не было туловища, как не было рук у Венеры Милосской.
С первого взгляда гиганты напомнили мне голову мертвого богатыря, которую встретил на поле брани Руслан, искавший Людмилу.
В тумане бледно озарись,
Яснеет; смотрит храбрый князь —
И чудо видит пред собою.
Найду ли краски и слова?
Пред ним живая голова.
Огромны очи сном объяты;
Храпит, качая шлем пернатый…
Выходим из машины и приближаемся к каменным гигантам.
Пересказываю стихи А. С. Пушкина.
Доктор сокрушенно вздыхает:
— Жаль, что Пушкин не видел этих голов. Уж он, конечно, написал бы о них чудесную поэму.
Находки исключительной археологической ценности обнаружены на юге Мексики, возле древнего поселения индейцев Туле. Головы долго хранились в болотах; лица безвестных богатырей, словно оспой, изрыты червями и моллюсками.
Обнаружены они случайно, при раскопках. Всего было извлечено из земли одиннадцать гигантских скульптур. Предполагают, что головы сделаны скульпторами племен науатл и ольмек в X–IX веках до нашей эры.
На одной из голов посчастливилось отыскать надпись, выполненную как бы азбукой Морзе. Тире-точки-тире, чередующиеся в разных комбинациях, сообщают дату какого-то события. Удалось «прочесть», что свершилось это событие «четвертого ноября 4291 года». Загадкой осталось, что за событие произошло в этот день и от какой даты вели индейцы свое летосчисление.
