— Эти двое самые прилежные прихожане, — улыбаясь, заявил Джеймс Макки после воскресной службы и потрепал Робби по голове. — Этот паренек всегда смотрит на меня не отрывая глаз. Я бы воспринял это как комплимент моим ораторским способностям, если бы был уверен, что он хоть что-то понимает.
— Он понимает гораздо больше, чем кажется, — бросилась на защиту Робби его няня. — Он говорит не много, но всегда знает, что происходит вокруг. Правда, Робби?
Светлая голова под рукой священника бодро закивала.
— И что же в таком случае ты думаешь о свадьбе? — спросил Джеймс.
— Свадьба, — расплылся в улыбке Робби, — Кара, очень хорошо.
— Вот вам, пожалуйста! — засмеялась девушка.
— Но у дяди Эндрю нет костюма, такого, как на картинке, — вставил Дугал разочарованно. — И шляпы. Это будет настоящая свадьба, дядя Джеймс?
— О да! Самая настоящая! — заверил его священник. — Важно не то, во что люди одеты, а то, что они чувствуют.
— Чувствуют? — переспросил мальчик.
— Ну да. Важно, любят ли жених с невестой друг друга.
— А, понятно, — с облегчением вздохнул Дугал. — Если они целуются, значит, любят друг друга.
Это невинное замечание заставило Кару покраснеть. Эндрю тоже почувствовал себя несколько неловко. А Джеймс Макки с любопытством посмотрел на своих собеседников.
— Люди всегда целуются, когда любят друг друга, — не отступал Дугал, не обращая внимания на строгое выражение лица своего дяди. — Правда, Кара?
— Кажется, мы уже исчерпали эту тему, — в отчаянии сказала Кара.
— Нам пора идти, Джеймс, — смущенно проговорил Эндрю. — Надеюсь, ты как-нибудь заглянешь к нам на обед?
— С удовольствием, — ответил священник. — Мне нравится ваша компания не меньше, чем замечательная стряпня Агнес.
— Может быть, тогда в среду? — спросил Эндрю и посмотрел на Кару.
Девушка кивнула, удивленная тем, что он поинтересовался ее мнением по этому поводу.
— Да, прекрасно. Меня устраивает, — сказал Джеймс Макки и снова бросил полусерьезный-полушутливый взгляд на Кару.
Эндрю повернулся, собираясь уйти, но Джеймс вдруг остановил его:
— Я хотел бы узнать, как поживает Рода.
— Неважно. У нее в четверг случился еще один сердечный приступ.
— Да? — удивился Джеймс. — И что на этот раз послужило причиной?
— Мне никогда не нравилось твое легкомыслие, Джеймс, — нахмурился Эндрю. — Рода — больная женщина. У нее слабое сердце.
Карие глаза Джеймса сделались очень серьезными.
— Ставлю пять фунтов, что Рода Маккензи-Браун здорова как лошадь, — тихо сказал он.
У Кары от этих слов перехватило дыхание, она со страхом взглянула на Эндрю.
— У тебя просто предубеждение против нее, — отрезал тот, серые глаза угрожающе потемнели. — Увидимся в среду, Джеймс. До свидания.
Лицо Эндрю по-прежнему оставалось хмурым, и, пока их машина не выехала из деревни, он продолжал хранить молчание.
— Похоже, у тебя появился новый поклонник в лице Джеймса, — проговорил он наконец и сурово посмотрел на Кару.
— Он очень хороший человек. Ты ведь знаешь его уже давно.
— Почти всю жизнь. Эндрю Макки и мой отец были хорошими друзьями.
— Судя по фамилии, ирландкой была его мать, — заметила Кара. — Ты говорил, он лишь наполовину ирландец, поэтому у него такая живая манера разговаривать.
— Да, — кивнул Эндрю. — Его мать была очень доброй и красивой женщиной. Такой же, как ты, только с голубыми глазами.
— Спасибо.
— Тебе не обязательно говорить, что ты красива. Ты и сама об этом знаешь. К тому же я не умею изъясняться так легко и витиевато, как Джеймс.
Кара почувствовала, как от слов Эндрю по ее телу разливается тепло. Этот грубоватый, произнесенный в ворчливой манере комплимент был гораздо приятнее всевозможных цветистых речей, за которыми обычно не ощущается глубины чувств.
