Обнявшись с уланами, партизаны пели Марш народной армии:
Мы из сгоревших сел,
Мы из голодных городов,
За годы слез, за голод, за нашу кровь
Пришел отмщения час.
Одновременно с войсками в Хелм прибыли члены Временного польского правительства.
Дальнейший марш бригады пришлось приостановить, так как я получил приказание взять на себя охрану правительства. Охрану требовалось организовать немедленно, ночью, в страшной неразберихе.
В здании, отведенном для правительства, раньше размещался, видимо, штаб гитлеровцев. Все лестницы были завалены обрывками газет и бланками со свастикой. В комнатах и залах царил невыразимый хаос: громоздились ученические парты, перевернутые столы, скамейки, сотни стульев. Не было ни одной целой электрической лампочки. Всюду горели коптилки, угрожавшие пожаром, так как в них заливали не только всевозможные масла, но и газолин.
Задачу охраны облегчило то обстоятельство, что правительство всю ночь заседало и министры почти безотлучно находились в одном зале, наспех очищенном от мусора.
Днем 24 июля 1944 года у здания, в котором разместился Польский Комитет Национального Освобождения{10}, стихийно собрался громадный митинг. Море людей затопило площадь. Уполномоченный правительства Витое с балкона читал текст манифеста к народу Польши.
Я стоял рядом с Витосом. Он страшно волновался и, прежде чем огласить манифест, снял шляпу. Проникаясь историческим величием этой минуты, его примеру немедленно последовали все окружающие.
После каждого пункта манифеста чтение прерывалось бурей аплодисментов, восторженными возгласами в честь героической Советской Армии, в честь возрожденного Войска Польского и Временного польского правительства. Оркестры играли туш.
Когда манифест был наконец оглашен, люди на площади с воодушевлением запели старый народный гимн: "Еще не погибла Польша, пока мы живем..."
С этого дня извечная мечта польского крестьянина становилась реальностью - он получал землю. Начиналась аграрная революция. Польша делала первый шаг к социализму!
А тем временем под сокрушительными ударами Советской Армии гитлеровская гадина, шипя и кусаясь, отползала все дальше на запад. 1-я Польская армия в составе 1-й пехотной дивизии имени Костюшко, 2-й пехотной дивизии имени Домбровского, 3-й пехотной дивизии имени Траугутта совместно с соединениями маршала Рокоссовского продвигалась к Варшаве.
4 августа 1944 года 1-я отдельная кавалерийская бригада вместе с Временным польским правительством оставила Хелм и перешла в освобожденный советскими войсками Люблин, который временно стал своего рода столицей нарождающегося народно-демократического Польского государства.
В городе как-то сразу стало тесно. В центре повсюду стояли легковые машины, на тротуарах не прекращался людской поток. По улицам шли вооруженные отряды в головных уборах с зелеными треугольниками и белыми буквами "А.Л.". Снующие повсюду мальчишки уже узнавали в лицо министров, генералов и пронзительными криками провожали их автомашины.
Вслед за нашей бригадой двигалась 4-я пехотная дивизия имени Килинского. Она должна была сменить кавалеристов, взять на себя охрану правительства и составить постоянный гарнизон Люблина.
Мы, военные, тоже начинали жить по-новому. Еще в июле 1944 года Крайова Рада Народова приняла под свое управление созданную в СССР 1-ю Польскую армию и позаботилась о расширении ее рядов. Тогда же был издан декрет КРН о слиянии 1-й Польской армии с Армией Людовой в единое Войско Польское. Верховным главнокомандующим единого войска назначили одного из руководителей Армии Людовой генерала Роля-Жимерского. Его заместителями стали генералы Берлинг и Завадский, а начальником штаба - полковник Спыхальский.
Мариану Спыхальскому я представлялся вместе с генералом Киневичем. После этого меня вызвал к себе новый главнокомандующий Войском Польским.
Я видел его первый раз. Веселый, жизнерадостный, всегда подтянутый, Жимерский имел привычку смотреть прямо в глаза собеседнику, слегка поднимая левую бровь. После моего рапорта он подал руку. Рука была маленькая, но крепкая. Я ощутил энергичное пожатие.