— Это естественно. — Люсинда пожала плечами. — Уэбб никогда не был похож на комнатную собачку. Я думаю, у него есть, что сказать мне, и, когда он вернется, я готова выслушать все, как бы это ни было тяжело. Но как ты смогла убедить его вернуться? Я знала, что ты — единственная, кого он станет слушать.
Слушать? Роанна подумала, что он скорее действовал, а не слушал.
— Расскажи мне, как он выглядит, — попросила Люсинда, вероятно, забыв, что Роанна только что описывала его.
Роанна помедлила, снова представив его себе таким, каким увидела в полумраке кафе. Вряд ли нарисованный ею портрет может быть объективным, ведь она смотрела на него глазами любящей женщины. Во всяком случае, от прежнего Уэбба осталось немного.
— А где он будет спать? — снова вступила в разговор Корлисс. — Я не собираюсь переезжать из своей комнаты, даже если он там раньше жил.
Эффект от ее слов был совершенно противоположный тому, что она ожидала. За столом наступила тишина. После смерти Джесси Люсинда приказала полностью
Переделать ее комнату и сменить всю обстановку от ковров до обоев. Когда Ланетт с семьей въехала в дом, Корлисс захотела жить именно в этой комнате, сказав, что ее совершенно не волнует, что здесь произошло убийство. И то, что она могла предположить, что Уэббу захочется снова поселиться там, где была убита его жена, лишний раз доказывало черствость девушки.
Такой же большой, как спальня Джесси и Уэбба, была только комната Люсинды. Все остальные занимали более скромные помещения. В доме оставались четыре свободные спальни, так что Уэббу было где поселиться.
— Когда Уэбб вернется, он может просто не захотеть, чтобы в его прежней комнате кто-то жил, — в замешательстве глядя на дочь, проговорила Ланетт.
Корлисс нахмурилась.
— Я сказала, что никому не отдам свою комнату!
— Если Уэбб этого захочет, ты ее освободишь, — твердо сказала Люсинда. — Сомневаюсь, что ему такое придет, в голову, но хочу, чтобы все поняли — то, что он скажет, должно выполняться без всяких разговоров. Ясно?
— Нет! — Корлисс в раздражении швырнула на стол салфетку. — Он преступник! Это несправедливо, что он может просто так приехать и начать…
— Кроме того, — спокойным голосом прервала Люсинда, — я хочу довести до всеобщего сведения, что он не преступник, и первый, кто это еще раз скажет, немедленно покинет усадьбу. Мы не встали на его защиту, когда он так нуждался в ней, и теперь я испытываю глубокий стыд. Повторяю, или он будет чувствовать себя здесь как дома, или я знаю, как поступить.
После столь категорического замечания все замолчали. Роанна в первый раз слышала, чтобы Люсинда сказала о возможности выселить кого-нибудь из теперешних обитателей Давенкорта. Семья была очень важна для нее, и ее угроза говорила о том, как твердо она решила вернуть Уэбба.
— Я думаю, Уэбб сам выберет себе комнату, когда вернется, главное, чтобы здесь ему было хорошо, — произнесла Роанна.
— Но если он вернется, мы никого не сможем к себе приглашать, — вскричала Глория, — и в городе пойдут слухи!
— Никаких слухов не будет, — спокойно ответила Люсинда. — Я прямо сейчас поставлю в известность наших друзей и партнеров, и, если они хотят продолжать дружеские и деловые отношения с Давенпортами, они должны вести себя с Уэббом как прежде.
— Уэбб, Уэбб, все время Уэбб, — прошипела Корлисс, — почему с ним так носятся? А как же мы? Почему бы вам все не оставить Броку, если вы считаете, что Роанна не подходит для ведения дел? Мы ведь такие же родственники, как и Уэбб!
И она тут же выбежала из комнаты, оставив позади себя тишину. Даже Глория, обладавшая чувствительностью носорога, выглядела смущенной.
Роанна заставила себя проглотить еще один кусок. Похоже, возвращение Уэбба будет не менее тяжелым, чем его отъезд.
