Глория и Гарлен тоже сидели в первом ряду. Они сильно постарели, но улыбались. Рядом с ними в кресле на колесах сидела Люсинда. На ней было ее парадное платье, жемчужное ожерелье и великолепные жемчужные серьги.
На пороге беседки показалась Роанна с подружками. Она двинулась по проходу к жениху, но, увидев улыбку Люсинды, приблизилась к ней и, взяв ее слабые пальцы в свои, вместе с ней пошла по проходу. Брок подталкивал кресло сзади. Уэбб подошел к ним и взял Роанну за руку. Брок подкатил кресло Люсинды к месту, где обычно сидит посаженая мать. Лицо Люсинды было худым, почти прозрачным, но взгляд ясен, а губы улыбались. Она опять опровергла прогнозы врачей, и Роанна с Уэббом стали надеяться, что мужественная женщина сможет пережить зиму. Люсинда говорила, что не может умереть, не узнав, кто у нее родится — правнук или правнучка. Роанна тут же предупредила ее, что не собирается до рождения определять пол будущего ребенка, так что ей придется ждать родов.
Люсинда просила прощения у Уэбба, и он еще раз уверил ее, что не держит в душе обиды, ведь впереди его ожидало столько счастья.
Роанна повернула к нему сияющее лицо, и он поцеловал ее, хотя церемония еще не началась.
— Я хочу тебя, — прошептал он так тихо, что только она одна могла услышать.
Роанна улыбнулась, их пальцы сплелись, и его взгляд утонул в ее светло-карих глазах. В пурпурном полусвете сумерек раздались слова:
— Мы собрались здесь для того, чтобы…
