— Ты не так делаешь, — сказал он.
Она замерла, не в силах отвести глаз от маленьких белых линий. Ей нужен этот порошок, сейчас, немедленно, но она боялась сдвинуться с места.
— Сначала спусти шорты.
Его голос был бесстрастным, как будто он играл с ней в какую-то странную игру. Но теперь Корлисс поняла, чего он от нее хочет, и облегченно вздохнула. Ничего особенного, наконец он решил переспать с ней. Большое дело! Белые линии манили ее, все остальное не имело значения. Поспешно выпрямившись, она расстегнула молнию на шортах, и они соскользнули вниз. Корлисс хотела перешагнуть через них, но он остановил ее.
— Оставь как есть. Я не хочу, чтобы ты раздвигала ноги.
Девушка пожала плечами:
— Как скажешь.
Больше она не обращала на него внимания. Потянувшись вперед, вся сосредоточилась на белом порошке. Конец соломинки коснулся вожделенного зелья, она глубоко вдохнула его и в тот же самый момент почувствовала, как он сзади глубоко проник в нее. От его толчка соломинка скользнула по столу, смешав прямые линии порошка. Извиваясь в руках Нили, Корлисс старалась вдохнуть еще кокаина, а он продолжал резкими толчками входить в нее.
Теперь порошок был рассыпан по всему столу. Приноравливаясь к его ритму, она пыталась собрать соломинкой кокаин, но это было ужасно трудно. Но наконец она почувствовала, что наркотик начал действовать, и ей все стало безразлично. Пусть Нили делает что хочет, лишь бы он доставал ей кокаин и успел расправиться с Уэббом Тэллентом, пока тот не выгнал ее из Давенкорта.
Вернувшись после заседания исторического общества, Роанна открыла гараж и увидела, что Корлисс, возвратившаяся раньше, опять поставила машину на ее место. Вздохнув, она дала задний ход и, выехав из гаража, припарковала свою машину снаружи. Придется потерпеть еще два дня, потом Корлисс уедет. Если она сейчас сделает замечание, может произойти очередная сцена, которая расстроит Люсинду, а ей нельзя волноваться.
Пересекая двор, она оглянулась. Какой чудесный день! Небо было глубокого синего цвета, а воздух так чист, что можно различить травинки у дальней ограды. От жары кусты роз благоухали сильным, тяжелым ароматом. Слышно было, как в конюшне от избытка энергии ржут и бьют копытами лошади. Мир был полон счастья. Сегодня утром Уэбб попросил ее руки, и она ждала от него ребенка.
Беременна. Роанна все еще не могла прийти в себя, как будто не верила, что с ней такое вообще когда-нибудь случится. Она была так сосредоточена на своих мыслях, что совсем не слышала, какие вопросы обсуждались на заседании исторического общества. Ей было трудно привыкнуть к мысли, что в ее теле живет еще одно существо, и это вызывало такой прилив счастья, что хотелось плакать.
Она не привыкла быть счастливой. Как много у нее теперь есть: Уэбб станет ее мужем, у нее родится ребенок, и она сможет заниматься лошадьми. Взглянув на огромное старинное здание, Роанна испытала новый прилив счастья. Давенкорт принадлежит ей, теперь у нее есть то, о чем она мечтала много лет, — собственный дом.
Уэбб был прав — Джесси сильно отравила ей жизнь, убедив, что она слишком безобразна и неуклюжа и ее никто никогда не полюбит. Ну что ж, у Джесси были причины лгать ей. Роанна чувствовала, как в ней растет уверенность в собственных силах: она способная, привлекательная женщина, которая достойна любви. Ее любят многие — Люсинда, Лойел, Тэнси, Бесси. Даже Глория и Ланетт заботились о ней, когда она попала в больницу. Брок и Грег к ней тоже хорошо относятся, а Гарлен — да кто может сказать, кого любит Гарлен. Но самое главное — ее любит Уэбб. Волна счастья залила ее. После завтрака он остановился в дверях кухни, глядя на нее.
«Я наблюдал, как ты смотришь в окно и о чем-то думаешь, и у тебя на лице такое загадочное выражение. Ну-ка сознавайся, о чем думала?»
Подойдя к нему, Роанна молча посмотрела на него смеющимися глазами, потом, все еще глядя на него через плечо, пошла к лестнице и стала подниматься к себе. Уэбб последовал за ней.
Как только за ними закрылась дверь спальни, он сжал ее в своих объятиях.
До свадьбы нужно сделать много дел. Роанна думала об этом, пока ее машина ехала по длинной извилистой дороге, ведущей к шоссе. Гостей будет гораздо меньше, чем на приеме у Люсинды, около сорока человек, не считая родных, но все равно хлопот хватает.
