* * *
Наконец прибыли в Краков, где знатные воины из отцовской дружины должны были покинуть Анну. Ей предстояло продолжить путь под охраной королевских рыцарей и ее дяди Судислава, князя Псковского, которого Ярослав продержал многие годы пленником за то, что тот восстал против его власти, и освободил лишь недавно с тем расчетом, чтобы Судислав представил его, Ярослава, на церемонии бракосочетания дочери. Судислава сопровождали двадцать воинов, составлявших его почетную свиту и призванных следить за ним, а также посадник Остомир из Чернигова, наместник Великого князя в Киеве. Богатый пир в последний раз свел вместе россов и франков.
Король Казимир и королева Мария Доброгнева приняли племянницу с пышностью, неведомой при польском дворе (где король предпочитал долгие споры на религиозные темы обильным застольям). Они, по сути, принимали не племянницу, а королеву Франции, той самой Франции, что некогда приютила Казимира и его мать. Завязывая с будущей королевой добрые отношения, Казимир надеялся на укрепление связей двух стран, что позволило бы и впредь удерживать на расстоянии германского правителя.
* * *
Во время празднеств Анне с трудом удалось найти несколько минут, чтобы проститься с Филиппом. Молочная сестра помогла ей ускользнуть из-под бдительного присмотра Госслена, который со времени отъезда из Киева внимательно следил за ней.
Молодые люди встретились в маленькой церкви, одиноко стоявшей на берегу Вислы. Друзья Филиппа сторожили вход. Может, от колебания язычков огня в светильниках Анне показалось, что лицо юноши изменилось. Он выглядел теперь осунувшимся, более жестким. Когда Филипп притянул ее к себе, она не сопротивлялась.
— Я не должна была приходить… Сердце у меня разрывается при мысли, что я тебя больше не увижу!..
— Анна, позволь мне следовать за тобой! Я сбрею усы и волосы… Ты скажешь, что я один из твоих прислужников.
— Ты сам знаешь, что это невозможно. Никогда господин де Шони и епископы не согласятся на это. Они прекрасно видят, как ты на меня смотришь, им известна и моя привязанность к тебе.
Филипп стремительно сжал ее в своих объятиях, Анна вскрикнула:
— Нет!
Произнося это слово, она в то же время прижалась к нему, шепнув:
— Векша…
Как белка ее детских игр, он должен был исчезнуть, ускользнуть, оставить ее.
— Векша, милый векша, поцелуй меня…
Вероятно, за первым поцелуем последовали бы другие, но тут в церковь вбежала Ирина.
— Надо уходить, сюда идут монахи.
— Филипп, вот перстень, пусть он напоминает тебе обо мне. Не печалься слишком, Векша, я тебя никогда не забуду.
— Быстро, княжна, быстро!
Ирина вырвала Анну из рук Филиппа и повлекла ее за собой по скользкому берегу. Это было сделано как нельзя более вовремя: иноки, среди которых был и пришедший послушать вечернее богослужение епископ Готье, уже входили в церковь. Готье узнал Филиппа. Он осмотрелся и при дрожащем свете лампад увидел еще трех сотоварищей молодого боярина.
— Что ты здесь делаешь, сын мой? — спросил он по-гречески. — Почему ты плачешь?
Гневным движением Филипп утер слезы.
— Разве запрещено молиться?
— Ни в коем случае, сын мой. Молитвы приносят утешение. Надеюсь, ты нашел утешение в этом святом месте.
Встретив отчаянный взгляд молодого человека, пастырь испытал чувство жалости.
— Ступай-ка ты с миром, я помолюсь за тебя.
От участливых слов прелата Филипп пал духом и вышел, не попрощавшись.
Готье из города Мо задумчиво смотрел ему вслед.
* * *
Анна вернулась, тяжело дыша, в свои покои, где застала ожидавшую ее тетку Марию Доброгневу. Лицо той было мрачно.
— Король, мой супруг, дважды посылал за тобою, но никто не знал, где ты. Чтобы избежать пересудов, я сама пришла. Ты можешь сказать, где была?
— О Мария, не брани! Вспомни, как ты утешала в детстве, если отец наказывал меня.
Анна бросилась в объятия королевы, почти ровесницы, — но тетка оттолкнула ее.
— Анна Ярославна, ты не имеешь права вести себя подобным образом! Как и я, ты теперь королева, и для тебя превыше всего должны быть слава твоего королевства, честь твоего мужа и воспитание твоих детей. Только об этом ты должна думать. Забудь отца и мать, братьев и сестер, друзей, свою страну…
