– Они бы не приняли отказа. Свидетельство тому – синяки на моем теле. – Франческа следила взглядом, как мать снова принялась вышагивать по комнате. – К тому же никто не подумает, что лорд Бельдан способен возвратиться в Бельведер. – «Я-то уж точно, – решила она про себя. – И Мальвиль, очевидно, тоже, раз до сих пор не нагрянул».
– На это они и рассчитывают. – Бланш остановилась и взглянула на небольшой гобелен над кроватью. На нем были вышиты два молитвенно сложивших руки ангела. И эту ее любимую вещь вместе с остальными предстояло отправить на следующей неделе к ростовщикам. – Да, именно на это, – повторила она. – Но посмотрим. Может быть, сначала удастся устроить кое-что еще.
Довольная тем, что нашла полотно, Франческа поднялась и передала часть ткани Петиции. Они уже были на пороге и задержались, чтобы попрощаться с Бланш, когда графиня заговорила опять:
– Пусть остаются на день-два. Раз Ги ранен, другого достойного выхода нет. Но за всеми их нуждами ты присмотришь сама.
Франческа рассеянно кивнула. Ее мысли витали уже далеко – какие поставить припарки и что еще сделать до ужина.
– Включая купание рыцаря.
Полотно шлепнулось на пол.
– Но я не могу присутствовать при купании Бельдана. – Она едва сдержалась, чтобы не сказать, что рыцарь вполне способен помыться сам. – Я незамужняя.
– Незамужняя, которая присутствовала при купании старших братьев. У д'Арнонкура нет ничего такого, чего бы ты уже много раз не видела. Рыцарь не должен заключить, что мы превратились в варваров. Но я не желаю его видеть.
Франческа открыла было рот, чтобы возразить, но Бланш опередила дочь:
– Я даю разрешение на присутствие в Бельведере Арнонкуров при одном условии: я не стану иметь с ними никакого дела. Абсолютно никакого. Если ты настолько глупа, что до сих пор желаешь своего разлюбезного Ги, я не могу тебе препятствовать. Но где один брат, там и другой.
Бланш снова повернулась к своему любимому гобелену. Ее лицо смягчилось, и она тихонько дотронулась до вышивки рукой.
– Вы думаете, она нам поверила? – спросила Летиция, когда госпожа и служанка благополучно выскользнули в коридор.
– Мы как будто ни в чем не солгали, – возразила Франческа. – Если хорошенько подумать, на нас только грех недосказанности.
Но Летицию не так-то просто было успокоить. Она решила, что этот проступок следует упомянуть на утренней исповеди падре Гаске.
– Не сказать, что люди Кюси приходили искать д'Арнонкуров, – уже грех. А сокрытие вопиющего факта, что господин Ги с братом находятся здесь целых два дня, только усугубляет вину. Ваша матушка тоже так бы решила. Поэтому мы поступили мудро, ничего ей не сказав.
Франческа энергично кивнула.
– Я тоже так считаю.
– Но если вернется Мальвиль?..
– Похоже, это были только слова. Во всяком случае, во время первого визита он не обыскивал замок, так что нам остается уповать на Господа. Слава Богу, мать не выходит из своих покоев. И если снова нагрянет Мальвиль, она об этом не узнает и не поддастся желанию отомстить и выдать французам д'Арнонкуров.
– Но ее отсутствие означает, что вам придется купать Бельдана, – весело подмигнула Летиция.
– Бельдан – вполне взрослый человек, – тряхнула локонами графиня. – Два дня он мылся самостоятельно, пусть и дальше продолжает в том же духе.
Их смех гулко раскатился под сводами коридора.
– А дрессированный гигант господина Бельдана будет нас провожать за ворота?
– У него есть имя, – важно ответила Франческа. – Его зовут Кристиано, хотя я слышала, как господин Ги называл его Тини.
Женщины снова рассмеялись.
Хотя по положению Летиция оставалась горничной, Франческа давно забыла, что она служанка. Женщины стали подругами. Графиня не помнила, когда и почему это произошло. Да, они были примерно одного возраста. Обе родились и выросли в Бельведере. Но внешне они были абсолютно разными. В отличие от Франчески у Летиции были блестящие соломенные волосы и приземистая, полная фигура. И когда госпожа делала шаг, ей приходилось шагать два раза. Но Летиция всегда успевала.
Их объединило еще и то, что во время последней, опустошительной эпидемии чумы Летиция похоронила двух своих детей в тот самый день, когда Франческа простилась с прахом отца.
