— Ну ясно, у соседей! — с раздражением ответил Герасимов. — И сразу же, как только вы сбежали.
Я рассказал, как все происходило.
Герасимов вопросительно взглянул на командира полка.
— Это точно. Я сам слышал все команды, — подтвердил Василяка.
Комдив почесал затылок.
— Значит, в этой катавасии кто-то в чем-то не разобрался, — уже спокойно начал было он, но откуда-то взявшаяся собака, нарушая все порядки субординации, непочтительно подала голос. От неожиданности Герасимов вздрогнул:
— А-а! На аэродроме псов развели! Может, думаете охотой заняться?
Пока полковник отчитывал майора, мы оделись. Комдив повернулся к нам и удивился. Какую-то секунду стоял молча. Потом его хмурое лицо прояснилось, и Николай Семенович примирительно рассмеялся:
— Вот это по-истребительски! Быстро сработали… Все в гимнастерках, брюках. — Герасимов оценивающе осмотрел нас и показал рукой на машину: — Садитесь, довезу до самолетов. Сейчас полетите.
— Тут напрямик две минуты пешком, а машиной в объезд дольше, — заметил командир полка.
— Ну ладно, — согласился комдив и приказал: — Пускай и Сачков с Выборновым идут в эскадрилью Ворожейкина.
Мы поняли, что предстоит ответственное задание, раз заранее решено, кто полетит. Все подтянулись и приготовились слушать. Герасимов на ходу коротко объяснил наземную обстановку..
На правом берегу Днепра, на одном из плацдармов, фашисты атакуют и теснят наши войска. Авиация противника рвется к переправам. Нашему полку поставлена задача: прикрыть только что наведенный мост через Днепр у деревни Сухолучье.
Николай Семенович предупредил:
— Смотрите, не прозевайте… — и после небольшой паузы, то ли шутя, то ли просто подчеркивая важность задачи, добавил: — Если, не дай бог, немцы разбомбят мост — можете делать переворот у самой земли.
Переворот у земли? Значит, врезаться в землю?
— Эх, товарищ полковник, зачем же так-то… — медленно, с сожалением и укором проговорил Тимонов.
Герасимов порывисто остановился и обвел нас напряженным внимательным взглядом. На его открытом лице не было ни извинения, ни начальственной строгости. Оно выражало досаду и недоумение. Мы прямо смотрели на комдива. Он понял, что Тимонов высказал нашу общую обиду, но только спросил:
— Вы уяснили важность задачи?
Дело — важнее любых неосторожно сказанных слов. После дружного ответа полковник, глядя на Тимонова, упрекнул:
— Гордость — вещь хорошая. Но лезть сейчас в амбицию из-за сказанной мной глупости еще глупее, чем сказать глупость. Под горячую руку не всегда подвертывается нужное слово.
Тимонов покраснел:
— Виноват, товарищ полковник.
— То-то! Соображать надо! Истребители должны все ловить на лету.
Герасимов по опыту знал: какие бы ценные указания летчики ни получали от командира, как бы хорошо они ни изучили свое задание, перед вылетом необходимо остаться одним и посоветоваться с глазу на глаз. Николай Семенович взглянул на свои ручные часы.
— Сейчас 13.28. Через пятнадцать минут вылет, — и он обвел рукой небо. — Ни облачка. При такой погоде противник внезапно не нагрянет. Только в воздухе нужно быть не просто летчиком, а настоящим истребителем — хозяином положения. Да что вам говорить! Желаю успеха! — И Герасимов с Василякой ушли.
Для уточнения задания нам не требовалось много времени. Мы провели вместе несколько десятков воздушных боев, сбили около сотни вражеских самолетов и с полуслова понимали друг друга.
— Ну как, Миша? — я посмотрел на Сачкова.
— Давайте я пойду с Выборновым в сковывающей группе выше вас.
— Хорошо. Вы будете драться с истребителями, а мы четверкой полетим в ударной.
Больше нам не о чем было договариваться. Все ясно.
2
Севернее Киева, в междуречье Днепра и Десны, темнели леса. Здесь, на правом крыле Воронежского фронта, наступают несколько наших общевойсковых армий. Мы летим над Десной, и пока трудно заметить присутствие войск: лес надежно укрывает их. Ближе к Днепру леса редеют и сменяются редким кустарником и болотами. Теперь хорошо видно, как всюду земля исчерчена нитями дорог и тропинок. По ним колоннами тянутся люди, машины, артиллерия…
Впереди блеснул Днепр. Хорошо видна переправа. К ней веером стекаются войска. Перед переправой они сливаются в общий поток, который разрастается вширь, крутится на берегу и, словно собравшись с силами, под собственным напором уже на большой скорости устремляется на мост.
