— В город? — переспросила Кассандра.
Она только теперь заметила, что Фалько привел ее к старой пристани. Каблучки туфель вязли в мокром песке. Девушка посмотрела на север, туда, где за одетой туманом лагуной лежала Венеция. Мадалена часто рассказывала ей о драках и злодействах, творившихся в городе по ночам. Одному богу известно, что за создания наводняли его улицы в поздний час. Воры, убийцы… Вампиры. Сумеет ли Фалько ее защитить? Станет ли он ее защищать?
На кладбище выражение его глаз менялось слишком быстро. То страстное, то глумливое. В кармане плаща у нее по-прежнему лежал маленький нож. Хорошо, что она его захватила.
— Как бы то ни было, отправляться в город поздно, — с надеждой сказала Кассандра.
— Вовсе нет, — заявил Фалько, пытаясь добраться до качавшейся на мелководье гондолы. — Идем.
— Но я… я не так одета! — запротестовала девушка.
— По мне, и так сойдет, — ухмыльнулся художник. — Или синьорина желает кликнуть горничных, прежде чем тайком сбежать в город? Скажи лучше, что струсила.
— А разве тебе ни капельки не страшно? — надменно спросила Кассандра, уходя от ответа. — Моя подруга говорит, что ночью в городе хозяйничают злые духи.
— Я в эту чушь не верю, — отрезал Фалько.
Кассандре чудилось, будто кто-то следит за ними из мрака. В детстве она верила, что туман населяют души утонувших моряков, которые заманивают в пучину других несчастных.
— Так ты совсем не веришь в привидения? В проклятые души, которым закрыт путь на небеса? — спросила девушка.
Художник пожал плечами:
— Небеса. Ад. Все это предрассудки, не более. Предрассудки, из-за которых люди то и дело совершают глупости.
Кассандра подумала, что он шутит, но на лицо Фалько оставалось серьезным.
— Но куда попадают после смерти наши души?
— Насчет душ не знаю, но мне прекрасно известно, куда деваются тела. Они разлагаются. Все очень просто. Даже странно, что их запирают в склепах или закапывают в землю.
Стараясь ухватить край лодки, Фалько снова нырнул в туманную мглу, и Кассандра, хотя и стояла совсем близко, почти потеряла его из вида. Протянув руку, Кассандра нечаянно коснулась его спины. Под ладонью бугрились литые мускулы.
— Что же, по-твоему, нужно делать с телами? — спросила она, отдергивая руку. — Сжигать?
Фалько пожал плечами.
— Мало ли что, — ответил он, поворачиваясь. — Тела можно исследовать. Изучать. В конце концов, и жизнь, и смерть — это естественный ход вещей. Глупо воспевать рождение и шарахаться от смерти.
Потрясенная Кассандра не сразу нашлась что ответить.
— Изучать? Но как?.. Вскрывать? Резать? Это же кощунство!
— Моя религия — наука, — произнес Фалько. — Меня интересует реальность, а не нелепые верования, не имеющие ничего общего с жизнью. У науки найдется ответ на любой вопрос. — Он зевнул и потянулся. — А ты веришь в разную ерунду. Оттого и боишься всего на свете.
— Я не боюсь, — заявила девушка поспешно и не слишком уверенно.
— Боишься, и еще как, иначе не задавала бы столько вопросов. Ты тянешь время.
С этими словами Фалько принялся развязывать швартовочный канат гондолы. С тугими узлами он управлялся так быстро, словно всю жизнь только и делал, что их распутывал.
— Поднимайся на борт, пока я не уплыл без тебя.
Кассандра была готова поклясться, что в этот миг он глумливо подмигнул.
— Тетя страшно рассердится, если узнает, что я взяла лодку без разрешения.
Посреди ночи. С простолюдином.
— Попробуй проще смотреть на вещи. Мы ее просто позаимствуем. И вернем до того, как твоя драгоценная тетушка о том узнает.
Кассандра переминалась с ноги на ногу, не решаясь перебраться на борт. Наступил самый зябкий предрассветный час, но охваченная волнением девушка не чувствовала холода. Что ж, если Фалько уверен, что их никто не хватится…
Опустившись на колено на дне лодки, художник протянул Кассандре руку, а другой натягивал канат, чтобы вывести гондолу из дока.
— Я не обижусь, если ты останешься. Тебе пришлось бы нарушить слишком много правил. — Фалько по обыкновению насмехался над ней, хотя взгляд его был серьезен. — В клетке спокойнее, не правда ли?
Разумеется, в клетке спокойнее. Если бы родители Кассандры остались в Венеции, вместо того чтобы отправиться в охваченные смертельным мором города, они наверняка были бы живы. Они осмелились покинуть тихую гавань, нарушили правила и заплатили за это страшную цену.
