- И что же? - вмешалась Элла.
- Просят помощи по разному поводу. Один, что прислали счет на крупную сумму из госпиталя, к услугам которого человек никогда не прибегал. Другой, - беспокоится, что по неизвестным причинам задерживается оформление гражданства. Вот я и звоню по телефону в различные учреждения, обращаюсь за помощью к конгрессменам.
- Джон, мы восхищены тобой.
На прощенье Джон выпрямился в своей коляске и тоном человека, который уже приобрел некий жизненный опыт, заявил.
- Обычно говорят, - "Бог в помощь". А я говорю, - "Бог в помощь и Богу помощь"...
"Более тысяча лет, - подумала Элла, - идет спор между религиозными лидерами христианства и иудаизма о том, как очистить свою душу от содеянных грехов и обеспечить свое блаженное будущее в мире грядущем, - верой в Всевышнего или делом. Простой же народ, давно усвоил для себя истину о том, что на бога надейся, а сам не плошай.
Яков бросил случайный взгляд в сторону покоящихся на ступеньке инвалидной тележки безжизненных ног Джона, и неожиданно для себя вздрогнул всем телом. Что-то на этот раз, до боли знакомое, горячим пламенем залило его сердце, сковало мысли, отбросило назад, в далекое прошлое.
После боя. Он тяжело ранен, - левая рука и грудь поражены осколками. Бессонные, мучительные, долгие дни и ночи. Беспомощность, бессилие, ожесточение.
Во что он тогда верил и верил ли он вообще во что-нибудь?
Джон верит, верит в чудо. Легче ли ему переносить немощность, боль? Видимо - да. Но, чтобы выжить, этого, пожалуй, недостаточно. И сама логика человеческого бытия склоняет его к завещанной предками мудрости: "Бог в помощь, Богу помощь".
- 3
Маленький, светло перламутрового покрытия Nissan медленно шел по загородному шоссе, щедро уступая дорогу идущим в обгон одиночным автомобилям. Дети пригласили их в гости с ночевкой на восемь часов вечера, и был у них, после свадьбы, большой запас во времени. Солнце только начинало склоняться к закату.
Чаще бывает, когда водителя одолевает сумасшедший необъяснимый порыв, с которым справиться невозможно. И тогда он мчится на всех парах, не отдавая себе отчета в том, насколько это целесообразно.
Но сейчас, все обстояло наоборот. Преобладало желание ехать, как можно медленней. Тем более, трасса была мало загружена. Ничто не побуждало к быстрой езде.
Мимо проносились широкие зеленые луга, где мирно паслись стада коров и лошадей. Просторные сосновые и заросшие, непроходимые леса. Аккуратные фермерские дома с хозяйственными пристройками, обсаженные могучими развесистыми дубовыми деревьями для защиты от палящего солнечного зноя.
Одна за другой в памяти оживлялись сцены только что прошедшей свадьбы, и не хотелось расставаться с ними.
- Посмотришь, - с удивлением рассуждала Элла, находясь под сильным впечатлением от только что состоявшихся встреч, - прямо таки, созвездие добра, любви и дружбы. Излучение милых, добрых, симпатичных людей. И еще: притягательность новой, смешанной веры. Она, видите ли, приведет к вечному миру между двумя великими верованиями через их слияние. Для этого, нужно только одно. И совершеннейший пустяк. Признать Иешуа и, особенно, все, что с ним связанно. Причем, это должна сделать та сторона, которая веками подвергалась гонениям, притеснениям, кровавым, бесчеловечным погромам из-за этого имени... Но, допустим, что гарантия мира на этот раз неоспорима. Не переместится ли после этого прямиком в собственный дом вражда, злоба, ненависть между теми, кто остается верен древним заветам и теми, кто их нарушает? Не приведет ли это к междоусобице, расколу, и, может даже, к самоуничтожению древнего народа. Кто из этих добрых, милых людей этого хочет!? Кто, спрашивается, стоит за всем этим? Кто из них являются коварными дирижерами, а кто - покорными, слепыми актерами?
Яков продолжал держать руль, задумчиво уставил свой взгляд в дорогу и надолго дал волю своим скрытым мыслям.
Шуршали колеса, гудели моторы, встречный ветер с шумом врывался в окна автомобилей. Люди куда то мчались, зачем - то торопились, чего - то добивались достичь.
Яков вдруг нарушил молчание и то, что Элла услышала от своего мужа, в немалой степени ее удивило, и даже взволновало. Как ни странно, но впервые за всю их совместную жизнь они стали проявлять интерес к судьбе своего народа, впервые почувствовали уважение и понимание его сложной трагической истории, ответственность за его существование.
