— Доброй ночи, товарищи красные командиры! — дверь растворилась без хамства. Не резко и только после аккуратного, но решительного стука костяшками пальцев. Эдакое предупредительное — в смысле, предупреждающее — тук-тук-тук, вроде стрекота телеграфного ключа, секунда паузы, и дверь начинает открываться. — Здравствуй, Макс, и тебе товарищ Саблин наш пролетарский привет!
В проеме двери стоял невысокий, но крепкий мужчина с решительным, хотя и не без живости, взглядом темных глаз и короткой щеточкой усов под крупным и недвусмысленным носом. За его широкими плечами маячил еще один военный, но помоложе и потоньше.
— Интересные дела! — встал, сразу заулыбавшись, Кравцов. — А в лавке тогда кто?
— Ну, мало ли кто! — рассмеялся Урицкий. — Иди сюда дитятко, дай обниму!
Семена Урицкого Кравцов знал с семнадцатого года и уважал за ум, хватку, и порядочность. Во всяком случае, между своими, племянник не к ночи будь помянутого председателя Питерской ЧК, отличался даже несколько излишне прямолинейной честностью. За что и был одними любим, а другими ненавидим.
— Рад тебя видеть, чертяка! — искренне признался Кравцов, обнимая старого друга. — А я слышал, тебя на Одесский укрепрайон прочили.
— То-то и дело, что прочили, — усмехнулся Урицкий, отодвигая от себя Кравцова и рассматривая его с недюжинным интересом. — А потом передумали, — легко пожал он плечами. — Оставили здесь, для особых поручений при Региступре и разрешили подучиться. А то ж у меня кроме школы прапоров за душой живого места нема.
Семен придуривался, разумеется. Он и раньше, в Гражданскую, любил представиться незнакомым людям эдаким простым, как маца, еврейским парнем из Одессы. Но все было не так просто. Урицкий умел говорить по-русски без какого-либо видимого акцента, свободно владел немецким, неплохо — французским и румынским. Был прилично образован, хотя большей частью не благодаря формальному обучению, и, наконец, состоял в большевистской партии с девятьсот двенадцатого года, то есть с тех пор, когда половина нынешнего ЦК «ходила» еще в эсерах, меньшевиках и бундовцах, или вовсе под стол пешком. Ну, и в довесок, школу прапорщиков Семен Петрович закончил в шестнадцатом году и к революции выслужился, чуть ли не в поручики, что совсем немало для бывшего приказчика одесских аптекарских складов.
— Так, а что пьем? — Урицкий шагнул к столу, поднял железную кружку Кравцова, нюхнул, шевельнув крупным носом и вернул посуду на стол. — Это, товарищи, не питье, а, как говорят мои родственники, писахц. Это если только девушек угощать… — с этими словами он вытащил из кармана коричневых галифе бутылку мутно-зеленого стекла с горлышком, заткнутым самодельной — из многократно свернутой бумаги — пробкой. — А ну, все к столу!
— Ты бы, Семен, хоть спутника своего представил! — посетовал Саблин, заметивший, как мнется у входа в комнату незнакомый военный.
— От, черт! — взмахнул рукой Урицкой. — Экий я, право слово, невежливый! Знакомьтесь, товарищи! Гриша Иссерсон. Тоже, к слову, из бывших прапоров…
5
— Назовите войны Екатерины Великой, — генерал Верховский казался невозмутимым, но, по-видимому, весь этот фарс с экзаменационными испытаниями «бывших хорунжих и половых» ему изрядно надоел. Оттого и вопрос прозвучал то ли вызовом очередному «кравцову» от сохи, то ли признанием своей беспомощности перед профанацией идеи экзаменовать «абитуриентов» вообще.
— Вам как, Александр Иванович, — ничуть не смутившись, спросил Кравцов. — Перечислить войны в хронологическом порядке или в связи с геополитическими, в терминах Рудольфа Челлена, и стратегическими императивами Российской империи?
— Простите? — у бывшего военного министра было узкое лицо, волосы, расчесанные на двойной пробор, элегантные «штабс-капитанские» усы и умные интеллигентные глаза профессора экономики.
— Вы меня, вероятно, не помните, Александр Иванович, — вежливо улыбнулся Кравцов, которому отчего-то стало вдруг неловко. — Я приезжал к вам в Петроград в сентябре семнадцатого, в составе делегации Юго-Западного фронта…
— Постойте, постойте… — нахмурился Верховский, припоминая события канувшей в Лету эпохи. — Вы тогда, кажется, передавали мне привет от моих… товарищей из Севастополя…
