Через некоторое время я забыла об Олеге. Папа говорил, что он появлялся пару раз, снял комнату недалеко от рынка, передавал мне большой привет.
Вы заметили, у нас вся страна «с приветом»? По радио и телевидению все передают друг другу «приветы», всеобщее помешательство на «приветах». А один известный телеведущий на этом очень неплохо обогащается, за право передать привет получает в подарок великолепные вещи, вплоть до настоящих раритетов, не брезгуя ни высушенным лещом, ни бутылкой самогона. Его передача так и называется – «Страна дураков». Фантастика!
У меня близились госэкзамены, я окунулась в учебу и забыла о хорошем провинциальном мальчике. Помнится, я обещала навещать его на рынке, но тошнотворная базарная обстановка ужасно раздражает, поэтому так и не собралась.
Тем более что я познакомилась с Антоном, подающим надежды талантливым финансистом, выгодно отличающимся от всех моих предыдущих поклонников знаниями в области мировой экономики, политики и прочей ерунды, без которой мужчины не могут чувствовать себя значительными.
– Поверь моему слову, этот малазийский кризис докатится и до нас! – встревоженно восклицал он.
Вероятно, по его разумению, мне вменялось в обязанность реагировать словами:
– Какой ты умный! Какой талантливый!
Ему светила длительная стажировка за рубежом, что очень привлекало маму, ежедневно инструктировавшую меня на предмет будущего. С другой стороны, Антон на самом деле был человеком надежным: никогда не опаздывал на свидания, не приглашал в дешевые забегаловки, не хвастал дорогими побрякушками, не давал волю рукам и имел еще много других положительных «не», даже добросовестно пытался читать Борхеса, бедняжка.
Однако его основательность несколько утомляла, он мог позвонить и сказать:
– Рима, у меня на следующей неделе во вторник есть свободный вечер, может, сходим куда-нибудь?
Вы понимаете, встреча со мной была одним из пунктов его дорогого, в кожаном переплете органайзера, то есть обычного ежедневника (Антон не умел или не хотел говорить простыми словами). А почему я должна знать, что произойдет со мной на следующей неделе во вторник, буду ли свободна, захочу ли пойти с ним или даже без него куда-нибудь?
Но на горизонте никак не появлялся принц, а у Антона был хотя бы атрибут принца – белый конь, точнее, белый роскошный автомобиль, в котором мне, чего греха таить, было приятно раскатывать со своим поклонником.
Словом, мамино влияние сказывалось, и мое заграничное турне с предполагаемым супругом стало постепенно приобретать реальные очертания. Однако это стратегическое решение воплощалось в жизнь под тихое, но настойчивое ворчание папы, которому Антон почему-то не приглянулся.
– Знавал я его отца, – вздыхал папа. – Торгаш!
Дальнейших комментариев не следовало, на что мама резонно замечала, что замуж мне выходить не за его отца, а сын, как следует из правила, установленного еще Сталиным, за отца не отвечает. И, наконец, пришли другие времена, профессия торгаша стала одной из самых уважаемых в стране.
– Ты посмотри, – не унималась мама, – где сейчас твои друзья-академики, куда подевался наш родственник-писатель?
Я воздерживалась пока знакомиться с отцом Антона и в дискуссию не вступала.
Однажды к нам пришел Олег. Точнее говоря, он пришел, когда меня не было дома. Потом папа с восторгом рассказывал о его визите.
– Олег, в новом спортивном костюме, принес бутылку армянского коньяка, большущий торт и цветы. Парень возмужал, рассуждает здраво. Думаю, у него впереди большое будущее!
Маму словно обожгло.
– Ты думай, о чем говоришь! Какое будущее на рынке?! – И, чуть успокоившись, добавила: – Слава богу, не голодает и ничего не просит, да и чем мы могли бы ему помочь? Коньяк, надеюсь, не подделка, а костюм его, между прочим, то ли турецкий, то ли китайский. Обычное барахло.
