Придержал падающего, аккуратно положил его на асфальт, открыл заднюю дверцу БМВ и впихнул туда водителя жигулей. Завел его руки за спину и защелкнул на них наручники. Широкой изолентой обмотал несколькими витками ноги у щиколоток. Заклеил рот.
Потерял три минуты. Не страшно. Хорунжий сел за руль БМВ и отогнал машину под прикрытие деревьев в парк. Перегнулся через спинку кресла и похлопал лежащего по лицу.
Тот открыл глаза и захрипел.
– Не шуми, – сказал спокойно Хорунжий, – лучше послушай. Если понял меня – кивни.
Парень кивнул.
– Давай сразу выясним – если бы я хотел тебя убить – уже убил бы. Так?
Кивок.
– Далее. Оставлю я тебя в этой машине, чтобы ты не дай Бог не замерз и не простудился. Твою машину я у тебя одолжу на… – Хорунжий прикинул в уме, – … на сорок минут. Потом верну. Если будешь себя хорошо вести. Попытаешься сбежать…
Парень замотал головой.
– Попытаешься сбежать – найду. Твои документы у меня. Понял? Вот и отлично.
Хорунжий закрыл двери своей машины на ключ и немного пробежал до оставленной на дороге «девятки».
Поехали.
Радиоприемник в жигулях работал. Передавали какую-то веселенькую мелодию. Выключить. Музыка нам не нужна.
На повороте к клинике Хорунжий остановил машину. Вынул из внутреннего кармана глушитель, достал из кобуры пистолет. Насвистывая что-то, прикрутил глушитель к стволу. Оглянулся на дорогу. Никого и ничего. Дважды выстрелил в лобовое стекло «девятки». Стрелянные гильзы со звоном отлетели от бокового стекла и упали на пол салона.
Два пулевых отверстия в лобовом стекле были окружены ореолом трещин. Черные кружки в обрамлении белой изморози.
Поехали, сказал себе Хорунжий.
Краб был недоволен, и Клоун его понимал. Чуть не прокололись они с телефоном. Не подумал он о том, что может этот Гаврилин двинуться к телефону в кабинете.
Спасибо хоть этот самый Гаврилин шуму не поднял. Вообще все по дурному получилось. Зачем было торопиться. Договорились же, что он выведет утром Гаврилина погулять за ворота.
Все-таки, не стоит подобных вещей делать в клинике.
Это, кстати, и сам Краб толдычил постоянно – правила нарушать нельзя. Нельзя.
Что-то ему об этом вот и Гаврилин говорит.
– Пусть тебя это не волнует, – спокойно сказал Краб, легонько подталкивая Гаврилина к лестнице, – я за все отвечу.
– Да какая мне разница кто ответит? Среди ночи переться черт знает куда. Руки уберите!
– Уберу, – пообещал Краб, – не шуми. Выпил – держи себя в руках.
– Выпил? – переспросил Гаврилин и оглянулся на Клоуна, – Выпил.
– Вот и поехали.
– А вы меня не с кем не спутали?
– Может и спутали, – согласился Краб, – к утру все и выясним.
А может и вправду напутали, подумал Клоун, идя за Крабом и Гаврилиным. Может действительно парень нарвался на улице и никакого отношения ни к кабаку, ни к Солдату не имеет? Тогда разберемся.
Если он не имеет к этим делам никакого отношения, зачем к телефону ломанулся?
Клоун почти сочувственно посмотрел на Гаврилина. Не повезло парню.
Здоровый, кстати, мужик. При его самочувствии выкушать столько выпивки и еще иметь возможность здраво рассуждать на темы нарушений правил! Вон даже умудрился вырвать свою руку у Краба.
– Не о чем нам с вами разговаривать!
– И это мы выясним. Выбора у тебя просто нет.
– Я если я просто не пойду?
– Мы тебя просто понесем.
– Да кто ты такой вообще?
Это он хорошо спросил, просто замечательно, одобрил мысленно Клоун. Кто вы такой?
– Я Краб, – привычно увесисто сказал Краб.
– Да хоть рак. Какого черта вам от меня нужно?
Краб немного опешил. Получалось, что этот тип его не знает? Не знает его, Краба?
Неужели ошиблись? Не мог бы человек, занимающийся делами с Солдатом, не знать первых людей в городе. Не мог. Все это Клоун ясно прочитал на лице Краба. Ай да Гаврилин…
Клоун успел подскочить к Гаврилину и поддержать его за руку. Чуть не поплыл по стене на пол.
– У него жар, – откуда-то сзади сказала медсестра.
Клоун оглянулся и увидел, что она стоит возле открытой двери палаты.
– Ничего с ним не случится, – сказал Краб.
Клоун молча взглянул ему в лицо. Что будем делать?
– Поехали, – решительно сказал Краб.
– А если действительно будет шум? – наконец спросил Клоун. – Люди уже привыкли, что здесь всегда спокойно.
