Если присяжные исключат самоубийство, у них останется три варианта: несчастный случай, непредумышленное и умышленное убийство. Что касается первого — если они сочтут, что револьвер герцога Денверского был взят пострадавшим или другим лицом из любопытства, в целях чистки, стрельбы или с другим намерением и, случайно разрядившись, убил пострадавшего, тогда они должны вынести вердикт о том, что смерть наступила в результате несчастного случая. Но тогда им придется объяснить поведение того, кто оттащил тело к входу в оранжерею, кем бы он ни был.
Затем прокурор перешел к обсуждению законов, связанных с убийством. Он напомнил присяжным, что ни угрозы, ни оскорбления не могут стать оправданием покушения на чью-либо жизнь. Кроме того, чтобы убийство было признано непредумышленным, конфликт должен иметь внезапный и непреднамеренный характер. Могут ли они, к примеру, допустить, что герцог вышел из дома с целью вернуть своего гостя, а покойный набросился на него с угрозами, оскорблениями и побоями? В таком случае герцог, имевший при себе револьвер, мог застрелить покойного в целях самозащиты — а это считается непредумышленным убийством. Но в этом случае присяжные неизбежно должны задаться вопросом, почему герцог поспешил за покойным, прихватив с собой оружие? Не говоря уже о том, что это предположение полностью противоречит показаниям самого герцога.
И, наконец, они должны решить, достаточно ли улик для вынесения вердикта о предумышленном убийстве. Они должны рассмотреть мотивы, средства и возможности для совершения убийства каким бы то ни было лицом, а также то, насколько это согласуется с поведением этого лица согласно другим гипотезам. И если присяжные сочтут, что такое лицо имеется, а его поведение в какой-то мере является подозрительным, или что оно сознательно утаивает сведения, имеющие значение для данного дела, или (это прокурор произнес очень выразительно, глядя поверх головы герцога) занимается фабрикацией улик в целях введения следствия в заблуждение — то этих обстоятельств может оказаться достаточно, чтобы выдвинуть обвинение в преднамеренном убийстве против этого лица. Рассматривая этот аспект проблемы, добавил прокурор, присяжным также предстоит решить, тащил ли убийца тело пострадавшего к оранжерее в целях оказания помощи или он был намерен сбросить тело в садовый колодец, который, как они слышали от инспектора Крейкса, расположен поблизости от места, где был обнаружен труп. Если присяжные признают, что пострадавший был убит, но не смогут выдвинуть обвинения против какого-то конкретного лица, они могут вынести обвинительный вердикт неизвестному лицу или группе лиц. Однако, если они будут готовы обвинить конкретное лицо, тогда они должны выполнить свой долг, невзирая на личность обвиняемого.
Руководствуясь этими недвусмысленными намеками, присяжные, недолго посовещавшись, вынесли обвинительный вердикт в предумышленном убийстве Джералду, герцогу Денверскому».
Еще за здравье гончей пью,
Что дичь найдет в любом краю…
«Пей, Щенок, пей…»
Некоторые предпочитают завтрак всем остальным трапезам дня. Другие, менее крепкие здоровьем, любят его меньше всего, а самым неприятным считают воскресный.
Никто из собравшихся за завтраком в Ридлсдейле не излучал ни нежности, ни святой любви, насколько можно было судить по лицам. Достопочтенный Фредди Арбатнот был единственным, кто не испытывал ни раздражения, ни огорчения, но он молчал, поглощенный вытаскиванием костей из копченой сельди. Сам факт присутствия этой плебейской рыбы на утреннем столе герцогини свидетельствовал о растроенности домашнего хозяйства.
Герцогиня Денверская разливала кофе, следуя своей не слишком приятной привычке делать это сразу, так что все опоздавшие к завтраку были вынуждены расплачиваться за свою лень, поглощая холодный кофе. Герцогиня была высокой длинношеей особой, с одинаковой строгостью относившейся как к своим волосам, так и к своим детям. Она никогда ничему не огорчалась, но тем ощутимее был ее гнев, хотя и не проявлявшийся открыто.
Полковник и миссис Марчбэнки, сидевшие рядышком, хотя и не являли собой привлекательное зрелище, по крайней мере, выказывали привычную привязанность друг к другу. Миссис Марчбэнк не испытывала раздражения, она просто ощущала неловкость в присутствии герцогини, поскольку не могла выразить ей свое сочувствие. В таких случаях полагалось говорить «ах ты, бедняжка» или «несчастный вы, наш голубчик». Но поскольку герцогиню никак нельзя было так назвать, миссис Марчбэнк ощущала себя не в своей тарелке. Полковник был и раздражен, и раздосадован: раздосадован потому, что никак не мог понять, о чем можно говорить в доме, хозяин которого арестован по обвинению в убийстве, а раздражен тем, что охотничий сезон прерывается такими неподобающими событиями.
