Мясной бутерброд, каким бы сочным и аппетитным он ни выглядел, без зелени не завершен и далек от совершенства. Зелени под рукой не было и, уговорив себя не быть чересчур взыскательной, я посыпала сей шедевр быстрой кулинарии мелко накрошенным репчатым луком.
Собрав все воедино, я оценила дело рук своих — получилось вполне сносно, здоровая и сытная еда.
Пожалуй, бутерброды — это единственное, с позволения сказать, блюдо, которое почти невозможно есть, если оно приготовлено чужими руками. Здесь каждый действует сообразно своим вкусам и изобретательности. Мне, к примеру, приходилось видеть вариант мясного бутерброда из сдобного батона, да еще со сливочным маслом. Для меня такое — труднопереносимая экзотика.
Батон и масло — сами по себе великолепное сочетание, но только в случае, если между тоненькими ломтиками батона помещены еще ломтики сыра или отмоченной в крутом кипятке брынзы или свежего спелого яблока, очищенного от кожицы, но уж никак не мяса, в любых его видах. Такой бутерброд хорош многослойным, а высота его ограничивается только способностью разевать рот.
Двух бутербродов, с брынзой и с ветчиной, мне вполне хватило, чтобы не испытывать неприятных ощущений до самого обеда. Рутина текучки вскоре захватила меня, а там и посетители пожаловали. Их было немного, но каждый со своим делом, и я, как человек отзывчивый, вскоре полностью переключилась на исполнение служебных обязанностей.
День пролетел быстро.
Я даже не заметила, как и когда переменилась погода, прекратился надоевший дождь и рассеялись облака. А когда уже низкое солнышко подсветило снаружи бирюзовые шторы на окнах, до конца рабочего дня оставалось не более тридцати минут. Можно было смело выключать компьютер, собирать бумаги и запирать сейф. Что и было сделано без промедления и в указанной последовательности.
За несколько пасмурных дней я соскучилась по солнышку и ясному небу. Выйдя из офиса, а он у нас в здании, стоящем на самой вершине Ястребиной горы, да еще с краю, последнем в ряду перед спуском, я остановилась на высоком ступенчатом крыльце с козырьком и залюбовалась закатом.
Разных оттенков — от темнеющей синевы на востоке до прозрачной голубизны на западе, возле наполовину ушедшего за горизонт оранжевого солнечного диска, — было сейчас небо надо мной, над Тарасовым, лежащим в ложбине между холмами, над Волгой, на фоне темной воды которой переплетения моста, соединяющего берега, казались кружевными и белыми, как морозные узоры на оконном стекле.
Чудесный вид открывается с вершины Ястребиной горы. Но у этого места есть один недостаток — дует здесь всегда, как в аэродинамической трубе. Застегнув наглухо куртку, я сошла по ступеням вниз — в вечернюю тень между домами и не спеша пошла к автобусной остановке.
Утреннее событие казалось сейчас далеким и нереальным, будто увиденный накануне отрывок неизвестного фильма.
Желтый «Икарус» лязгнул дверными створками, взревел и понес меня вниз, под горку, к городскому центру, уже укрытому ранними осенними сумерками. Стараясь сохранять равновесие на дергающемся полу, я перебирала в ладони монетки, выбирая из них подходящие для оплаты проезда. Темновато в салоне, неплохо бы включить освещение. Разобравшись в мелкой наличности, я получила в обмен билет от пожилой уставшей кондукторши.
Мысли с освещения переключились на деньги, на зарплату, на уровень, так сказать, жизни, а с него — на Грома, на его нередкие в последнее время заморочки и на доллары, которыми он платил мне за выполнение заданий. Как всегда, когда жизнь недостаточно напряжена и есть возможность для пренебрежительных сомнений, подумалось: для чего мне это надо?
Не из-за долларов же в самом деле я так стараюсь. Ставка юрисконсульта в Комитете солдатских матерей не поднебесных размеров, но жить на нее можно. Без шика, но вполне сносно. Ответов на этот вопрос много, и все они сильны аргументами. Но если ни один из ответов не является окончательным, вопрос остается открытым.
В девяносто шестом, после югославского провала, всех нас вышибли из разведки, отправили в отставку всю группу во главе с Суровым, и началась новая, гражданская жизнь. Как-то сразу все рассыпались, разъехались кто куда, потерялись друг для друга.
