— Нет проблем, — буркнул он, все еще сердито. — Сделаем.
В благодарность мне захотелось его расцеловать.
* * *
Сергей заставил меня поволноваться уже минут через десять после того, как мы с ним расстались. Я очень спешила вернуться к офису «Альянса», почти бежала, придерживая локтем хлопающую по боку сумку. Времени на уговоры и объяснения было потрачено недопустимо много. Оставалось лишь надеяться, что совещание в кабинете Житкова началось через какое-то время после моего ухода — не сразу подошли нужные люди и не сразу приступили они к интересующему меня разговору.
Дойдя до места, я быстро прошла вдоль фасада длинного, четырехэтажного, старинной архитектуры здания, прикидывая — за какими из его окон Житков со товарищи решают сейчас волнующие всех вопросы. А как определила — порадовалась, потому что оказались они напротив небольшого сквера с двумя десятками деревьев и несколькими скамейками между ними. Едва я облюбовала одну из них, как в сумке громко заныл сигнал мобильника. Мне даже жарко стало от мысли, что опоздала я на этот раз, что закончилось все без меня и о подробностях теперь придется только догадываться.
Сигнал у телефона был настолько громким, что привлекал внимание прохожих. Я путалась в застежках сумки, ругая себя за то, что не догадалась сунуть его в карман, копалась в ней, переворачивая вверх дном все содержимое, и шипела ругательства сквозь стиснутые зубы.
— Сергей?
— Я. Юля?
— Да. Что, уже позвонили? Кто? Что сказали? Куда мне подойти? Что ты молчишь?
— Ты и слова не даешь вставить. Ну, ничего, — успокоил он меня. — Никакой спешки. Никто пока не звонил и тобой не интересовался. Гуляй себе, дыши воздухом. Я на посту.
Вскипятилась я настолько, что не поняла его сразу.
— А какого ж ты… рожна звонишь?
Даже эта формулировка оказалась для него слишком крепкой.
— Связь проверяю, — ответил Сергей удивленно и спросил с возмущением: — Ты чего психуешь?
Я сказала ему правду.
— Взволновалась, Сергей, подумала, что срывается весь мой замысел.
— Ладно, отбой, — пробурчал он обиженно.
Скамейку я выбрала с таким расчетом, чтобы сесть спиной к интересующим меня окнам. Расположилась удобно. Уговаривая себя больше не торопиться и не делать судорожных движений, вытащила и расчехлила небольшой ноутбук, размерами с обычную книгу. Откинула крышку, достала из специального гнезда антенну, похожую на косметический карандаш, наушник, из тех, что вкладываются в ухо, и, соединив все тонкими серыми проводами, взялась за настройку аппарата. Занятие требовало спокойной сосредоточенности, и поначалу у меня ничего не получалось. Наконец дело пошло на лад, и в ушах у меня невнятно зазвучали возбужденные голоса. Подложив под антенну перчатки, я более точно направила ее на интересовавшие меня окна, включила фильтры и добавила громкости. Звук принимался с дребезгом, но речь легко различалась.
Аппарат работал, воспринимая колебания оконных стекол, которые, как огромные мембраны, вибрируют от любого, даже самого тихого звука. Трудность в том, чтобы отобрать звуки полезные, несущие информацию, отфильтровав их из общей массы, и заглушить остальные. В сервисных центрах, где работают специалисты-секретники, знающие о таком способе подслушивания, в окна вставляют стекла с искаженной плоскостью типа «морозко» или «метелица» и чувствуют себя спокойно и защищенно от посторонних ушей и звукозаписывающей аппаратуры. Но на таких хитрецов есть другие, еще более изощренные способы прослушивания.
У Житкова спорили несколько человек. Я услышала их разговор с полуфразы:
— …хотя я в этом большой беды не вижу. И действовать придется по накатанной схеме, как с рэкетирами недавнего прошлого. Не сомневайся, Олег, подписывай все, лезь в кабалу, кайся, стучи себя в грудь. Ну потеряешь на этом сколько-то, пусть даже много. Не смертельно! Через полгода откроешь новую фирму, необязательно здесь, и потихоньку перекачаешь на ее счета большую часть капитала. Передашь ей партнеров и постоянных заказчиков. А «Альянс» оставишь догнивать в лапах Павлина. Это — выход!
— Выход, выход!.. — гневно пробурчал Житков, но его перебил Базилио:
