Минуты незаметно проходили одна за другой, и вот уже наступило то время, когда прически у дам приходят в легкомысленный беспорядок; когда даже на лицах изящных девиц явственно проступает влага — не говоря уж об их партнерах, по чьим физиономиям давно уже катятся полноводные ручьи; когда юбки начинают выбиваться из-под поясов; когда гости постарше, которые пошли танцевать, чтобы не отстать от молодежи, уже чувствуют дрожь в коленях и про себя проклинают этот нескончаемый танец, когда (на деревенских вечеринках, где не останавливаются на полпути) начинают расстегивать жилеты, а стулья скрипачей, сдвинутые яростными телодвижениями сидящих на них музыкантов, оказываются в добрых двух футах от того места, куда их первоначально поставили.
Фэнси танцевала с мистером Шайнером. Дик понимал, что по правилам хорошего тона она обязана быть одинаково любезной со всеми кавалерами, но тем не менее ему невольно приходило в голову, что ей вовсе не нужно танцевать с таким уж увлечением и так уж часто улыбаться, находясь в объятиях фермера.
— По-моему, вы забыли поменяться дамами, — кротко сказал он мистеру Шайнеру, часовая цепочка которого все еще содрогалась после резкого поворота.
Признавая справедливость замечания, Фэнси шагнула было к Дику, но ее партнер оставил его слова без внимания и, нежно склонившись к своей даме, начал следующую фигуру.
«Слишком уж этот Шайнер около нее увивается», — подумал Дик, наблюдая за ними. Они опять неслись через комнату, и Фэнси лучезарно улыбалась своему кавалеру. Затем они заняли места в ряду танцующих.
— Мистер Шайнер, вы не поменялись дамами, — сказал Дик, не придумав ничего более уничтожающего; сам он поменял даму и был возмущен тем, что фермер нарушает заведенный порядок.
— Я, может, вообще не буду меняться дамами, — сказал мистер Шайнер.
— Так нельзя, сэр.
Партнерша Дика, молоденькая девица по имени Лизки, для краткости называемая Лиз, попыталась его успокоить:
— По правде говоря, я тоже не очень-то люблю меняться.
— И я не люблю, — вставила миссис Пенни, — а тем более, если кто-то не хочет. Неужели соседям ссориться из-за этого?
— Да я ничего, — сказал Дик, уже пожалевший, что невежливо обошелся с гостем, — просто в этом танце так положено. Нельзя же танцевать как кому вздумается, — тот, кто придумывал танцы, наверно, знал, что к чему, раз он зарабатывал этим на жизнь.
— А я не хочу менять даму и не буду; а кто там этот танец придумал, мне дела нет.
Дик молчал с таким видом, словно перемножал в уме трехзначные числа; на самом дзле он пытался сообразить, как далеко можно завести спор с опасным соперником, когда этот соперник — гость в родительском доме. Его выручил возчик, который с топотом подлетел к ним со своей дамой и, принципиально пренебрегая парламентской процедурой, повел речь о своем:
— До чего же мне жарко, соседи, просто и сказать нельзя!
И чтобы дать окружающим какое-то представление о своих страданиях, он обвел их взглядом, полным невыразимой жалости к самому себе.
Миссис Дьюи шла в следующей паре.
— Да, — подтвердила она. — Рейбину всегда ужас как жарко.
Подыскивая форму сочувствия, приличествующую недугу такого рода, миссис Пенни попыталась одновременно улыбнуться и принять огорченный вид.
— Стоит ему в воскресенье пройтись утром по саду, и воротник уже размок, словно его и не думали крахмалить, — продолжала миссис Дьюи, и при этом воспоминании на ее лицо набежала тень озабоченности.
— Ну что же вы остановились, женщины? Следующая фигура руки накрест. Пошли, пошли! — воскликнул возчик, и на этом разговор прервался.
Танцоры входят в раж
Дику удалось наконец заполучить Фэнси — на тот восхитительнейший из контрдансов, который начинается с тройных групп.
— Пока мы не начали, давайте все снимем пиджаки, — предложил возчик. А то жарко, мочи нет.
— Ну и манеры у тебя, Рейбин! Как пойдет танцевать, так тут же ему надо раздеваться. И всегда-то ему жарко!
— Ну уж это вы напрасно, ребятки, — воззвал возчик к жене (он часто обращался к ней во множественном числе мужского рода ради экономии эпитетов), — что тут такого? Танцуешь, танцуешь, весь взмокнешь, почему бы не снять пиджак? По-моему, самый резон. Если бы я один разделся, да еще нужды в этом не было бы, оно, правда, вышло бы не совсем хорошо, ну а если мы все разденемся, кто потолще, так мы же народ деревенский, нравы у нас простые, ничего в этом нет плохого. Ну как, что скажете, ребятки?
