Однако из сохранившихся документов ясно, что, после того как Пино доставил генерала десантникам на перевал Бреннер, активы генерала в Германии и Швейцарии были заморожены. С перевала Лейерса отвезли в лагерь близ Инсбрука, где союзники содержали военнопленных. По странному стечению обстоятельств записей его допросов не сохранилось. Или они не были опубликованы. Не упоминается его фамилия и в открытых документах Нюрнбергского процесса по военным преступлениям.
Однако генерал написал для армии США отчет о деятельности «Организации Тодта» в Италии. Этот отчет находится в Национальном архиве Соединенных Штатов и, если в нескольких словах, представляет собой оправдание деятельности Лейерса.
В апреле 1947 года, через двадцать три месяца после окончания войны, Ганса Лейерса освободили из заключения. Тридцать четыре года спустя он умер в городе Эшвайлере, Германия. В течение почти девяти лет эти две даты были единственными сведениями о Лейерсе, в которых я не сомневался.
7
И вот, в июне 2015 года, работая с превосходным немецким исследователем и переводчиком Сильвией Фритцшинг, я нашел дочку генерала Лейерса Ингрид Брук, которая все еще жила в Эшвайлере. Хотя фрау Брук была при смерти, она согласилась рассказать мне об отце и о том, что случилось с ним после войны.
– Его поместили в лагерь для военнопленных, где он ждал суда в Нюрнберге, – сказала она, бледная и больная, в своей спальне в обширном немецком особняке, который унаследовала от родителей. – Его обвиняли в военных преступлениях, но…
Фрау Брук зашлась в кашле, а потом ей стало слишком плохо, и она не смогла продолжать свой рассказ. Но выяснилось, что духовный советник генерала Лейерса, в течение двадцати пяти лет бывший при нем, а также его друг и помощник на протяжении тридцати лет – оба могут дать мне объяснения или, по крайней мере, пересказать то, что поведал им Лейерс о своей службе в Италии и чудесном освобождении из лагеря для военнопленных.
8
Как рассказали Георг Кашел и преподобный Валентин Шмидт из Эшвайлера, генералу Лейерсу и в самом деле предъявлялись обвинения в военных преступлениях. Конкретные детали обвинения им неизвестны, и они заявили, что ничего не знают о рабах Лейерса или его участии в геноциде путем осуществления «Vernichtung durch Arbeit», нацистской доктрины «уничтожения работой», которая была частью политики Гитлера.
И преподобный, и управляющий имением Лейерса сходились, однако, в том, что Лейерса должны были судить в Нюрнберге вместе с другими нацистами и фашистами, совершившими военные преступления в Италии. Прошел год после окончания войны, потом еще один. За это время большинство из оставшихся гитлеровских палачей были осуждены и повешены, многие из них дали показания против Альберта Шпеера – рейхсминистра вооружений и военного производства и главы «Организации Тодта».
В Нюрнберге Шпеер заявил, что ничего не знал про концентрационные лагеря, хотя их и строила «Организация Тодта» и многие лагеря имели особенности, по которым безошибочно определялась их принадлежность к трудовым лагерям «ОТ». Поверили судьи Шпееру или просто отблагодарили его за изобличительную информацию, которой он поделился, – но так или иначе петля не затянулась на его шее.
Узнав, что Шпеер сдал и отправил на виселицу ближний круг Гитлера, генерал Лейерс заключил собственную сделку со следствием. Что касается себя лично, то генерал Лейерс предоставил доказательства того, что он среди прочего помогал евреям бежать из Италии, защищал высокопоставленных католиков, включая и кардинала Шустера, и спас компанию «Фиат» от полного уничтожения. Генерал также согласился дать показания на закрытом суде против своего высокопоставленного босса Альберта Шпеера. На основании показаний Лейерса личный архитектор Гитлера был в конечном счете осужден за обращение людей в рабов и отправлен отбывать двадцатилетний срок в тюрьме Шпандау.
Так, по крайней мере, священник и многолетний помощник Лейерса объясняли, почему тот был освобожден из лагеря для военнопленных в апреле 1947 года.
Хотя эти свидетельства весьма правдоподобны, легенда семьи Лейерса несколько сложнее. Менее чем через два года после окончания войны мир устал от ее последствий, продолжающийся Нюрнбергский процесс утратил свою актуальность. Кроме того, росла политическая озабоченность в связи с возрастающим влиянием коммунистических идей в Италии. Возобладала мысль, что сенсационные процессы над фашистами и нацистами будут только играть на руку красным.
