Представляете, спать-спать в темноте, в глубине корабля и каюты, а потом выйти на свет божий и увидеть такое совсем близко, да ещё оглохнуть от крика 50–70 тысяч птиц (приблизительно такое их количество учёные предполагают на этой скале). А ещё представьте себе яркое солнце, внизу совершенно зелёную неподвижную воду и большое количество айсбергов самых причудливых и неожиданных форм. Белых, голубоватых, ярко-голубых, с коричневыми прожилками унесённой с берега почвы, маленьких, средних, огромных – всяких.
Мы прошли вдоль скалы… Все притихли в изумлении. Наш корабль сделал плавный разворот, и мы смогли обозреть бухту Тихую. Так её назвал кто-то из легендарных полярников, возможно, Седов, я точно не помню: за долгое время, которое кто-то из них пробыл на берегах этой бухты, здесь ни разу не было не только шторма, но даже серьёзного волнения. А бухта прекрасна!
Представьте себе с правой стороны скалу Рубини, над которой постоянно вьются птицы и слышен их гул. От скалы бухта уходит затяжной подковообразной дугой. В глубине подковы – ледяной берег, который подымается полого вверх и венчается плавным ледяным куполом, который кто-то когда-то назвал куполом Чюрлёниса: кому-то он напомнил живопись этого литовского классика. А противоположную от скалы часть подковы венчает красивый мыс, на котором мы увидели тянущиеся строго вдоль береговой линии деревянные постройки. После ужасных руин на Новой Земле и острове Хейса эти строения показались даже красивыми.
Как много зависит от человека и от уровня его личности! Станция в бухте Тихой – это арктический Парфенон.
Видно, что её строили люди, не только любящие Арктику, но и её чувствующие и обладающие определённым вкусом. Строения, конечно, ничего особенного собой не представляют. Это деревянные одноэтажные домики, обшитые досками, которые от времени и всего комплекса местных условий, то есть стуж и ветров, снегов и дождей, стали ровного тёмно-серого цвета. Но эти домики построены как-то… Так, как надо! Ровно так, как мы себе представляем жильё человека в Заполярье. А ещё они очень правильно размещены и расставлены. Самолётный ангар, который стоит посреди станции и в самой середине полукруглого мыса, кажется одновременно архитектурным шедевром и чем-то из романов Жюля Верна. Остатки ветряка, то есть ветряной электростанции, похожей на огромный флюгер с гигантским пропеллером, тоже кажутся иллюстрацией к тем же романам.
Я не буду рассказывать историю станции. Всякий желающий может найти её в интернете или библиотеке. Здесь когда-то работал Папанин, эта станция связана с именами Седова и Шмидта. Я только хочу сказать о своём впечатлении…
Эта станция является убедительнейшим примером того, как человек может по-другому существовать в Арктике. Этот лагерь напоминает, что человек может быть благороден и оставить после себя такие же благородные следы. Станция работала с начала тридцатых годов и до середины девяностых. А впервые люди здесь остановились почти век тому назад. Но на ней нет руин, месива из ржавого металла, техники и строительных материалов. На станции Тихая нет израненной земли и обезображенного ландшафта. А ведь здесь когда-то садились самолеты, была маленькая узкоколейка, и корабли сюда приходили много чаще, чем теперь.
Надо отдать должное совсем молодым людям из национального парка «Русская Арктика», которые много потрудились, сделав большую уборку на территории станции. Они стараются законсервировать этот небольшой арктический архитектурный памятник, памятник простой и, кажется, единственно возможной здесь архитектуры.
На станции Тихая три могилы с крестами. Одной почти сто лет. Здесь похоронены люди, которые не смогли в своё время дожить до спасительной весны и, можно сказать, не дождались рассвета в полярной ночи. Но на этой же станции в своё время родились трое детей. Это единственные на свете люди, местом рождения которых указана Земля Франца-Иосифа.
У меня нет никакого объяснения, почему постройки тридцатых годов как были построены, так и стоят. Да, они покосились, да, крыши повело, внутри домиков рухнули и рассыпались печи. Но домики стоят, крыши не провалились, крылечки хоть и шатки, но по ним можно зайти в дома, полы не прогнили. На крылечках видны следы того, как когда-то, лет семьдесят назад, а то и больше, люди сдалбливали с этих ступеней лёд. А дома, котельные, гаражи, построенные много позже, с использованием кирпича и металла, на Новой Земле, которая всё-таки ощутимо южнее, потрескались, крыши их провалились, и стены многих уже просто рухнули…
