Синяя сойка расправляет свои крылья и беззаботно летает, ничего в мире не боясь. Она не смотрит на свое тело, задумываясь, насколько отвратительно и отталкивающе оно. Она просто летает.
Наперекор стихиям, ветру, дождю, граду, или зною, синяя сойка грациозно парит.
Я срываю полотно с телевизора и комкаю его в руках. Поворачиваюсь к Доминику, чьи улыбающиеся глаза полны тепла и гордости и отдаю занавеску ему.
— Не мог бы ты выбросить это в помойку, пожалуйста? Мне это больше не нужно. — И я оборачиваюсь к черной отражающей поверхности.
Отступаю на шаг назад и вглядываюсь в очертания моего лица.
Мое зрение размыто, частично из-за травмы левого глаза, частично потому, что экран очень темный, поэтому тяжело составить правильное представление о себе.
— С удовольствием, — говорит Доминик с чистым удовлетворением, выбрасывая ткань в мусорную корзину в кухне.
Я смотрю на себя.
Дотрагиваюсь до лица и вижу, что женщина в экране телевизора, делает то же самое.
Мой левый глаз провисает сильнее, чем я помню, и моя кожа невероятно одутловатая, отсвечивает белизной. Я помню, как я смотрела на себя до того, как меня похитили, думая, что я хорошенькая. Но теперь, даже в черном цвете, я не могу видеть ничего хотя бы отдаленно напоминающее красоту.
— Ты чудовищна, — бормочу я себе, пробегая пальцами по губам. — Такая уродина. — Дотрагиваюсь до левого века.
— Ты самая невероятная женщина, которую я когда-либо встречал. — Я оборачиваюсь к Доминику, облокотившемуся на стену.
— Ты слеп, — выплевываю я.
— Мои глаза широко открыты, и я вижу красоту, которая выходит далеко за рамки твоей внешности. — Он отходит от стены и идет сесть на диван.
Я снова гляжу на себя, но решаю, что не хочу видеть сломленную женщину, которую вижу. Она расстраивает меня.
— Завтра мы идем покупать зеркало, а вечером я поведу тебя ужинать в тот итальянский ресторан, про который рассказывал тебе.
Я сажусь рядом с Домиником, и он обнимает меня за плечи. Льну к сильному, мужскому телу, страстно желая его тепла.
Мои мысли уносятся к синей сойке и ее непоколебимой силе.
Преследуемая хищниками, она остается свободной от вреда и боли, продолжая взмывать в высоту.
Если синяя сойка может делать это, я, по крайней мере, могу попытаться.
— Я хочу овальное зеркало, в крепкой деревянной раме, которое можно ставить на пол. Сможем ли мы поужинать пораньше, потому что на следующий день я хочу навестить родителей и свою сиреневую комнату.
Пришло время попытаться прожить свою жизнь в цвете.
— Если хочешь рано поужинать, нам надо выйти уже сейчас, чтобы сначала успеть в мебельный магазин, поискать тебе зеркало, — сообщает мне Доминик у входной двери.
У меня скрутило живот, и я заперлась в ванной. Бабочки в животе летают как сумасшедшие.
— Хорошо, — кричу в ответ, не понимая, где, черт возьми, наберусь храбрости, чтобы выйти из этой ванной.
— Эйлин, — говорит Доминик из-за двери. — Ты меня слышишь?
— Даа, я тебя слышу.
— Знаешь, чего я жду с нетерпением? — Он пробует свой фирменный прием отвлечения, но прямо сейчас, это не работает.
Я переплетаю пальцы рук, нервничая из-за того, что собираюсь в первый раз после того дня, появиться среди людей.
— Чего?
— Хочу заказать тортеллини сегодня вечером. Нонна, повар, готовит их в густом, сливочном соусом. Все подается с сыром и маслом, беконом и грибами. А тортеллини они делают сами. Но фишка этого ресторана в том, что ты на самом деле не знаешь, чем тебя сегодня будут кормить, пока не придешь туда. Все, что она готовит очень вкусно.
— Правда? — подаю голос я из-за двери.
— Ага, однажды я пришел туда и единственное, что она мне предложила — суп и чесночный хлеб. И все. И знаешь, что? Такого вкусного тыквенного супа я в жизни не пробовал. Ты ела когда-нибудь тыквенный суп?
Открываю дверь и смотрю на Доминика. Едва могу представить выражение недоумения на своем лице, потому что… тыквенный суп? Серьезно?
— Нет, я никогда не пробовала раньше тыквенного супа. И как?
— Чертовски вкусно, я попросил добавки. Посему, понятия не имею, чем нас там будут сегодня кормить. Надеюсь, будет лазанья, но если честно, она готовит, что ей в голову взбредет. — Он пожимает плечами и потом протягивает мне свою руку.
