Я нервно хожу туда-сюда. Мое тело дрожит, сердце бешено бьется, пот катится градом.
Мои штанишки почти намокают от страха при мысли пойти туда, вернуться на то место, где меня нашли.
Но также я знаю, что если смогу сделать это, то со мной все будет хорошо. С Домиником рядом, мне будет легче справиться.
— Ты не находишь себе места с самого обеда, — говорит Доминик, откинувшись на диван и широко расправив руки на спинке.
— Мне по-настоящему страшно, — отвечаю я со всей искренностью.
— Чего конкретно ты боишься?
Я останавливаюсь и чувствую, что хмурю брови, пока раздумываю над его вопросом.
— Всего. Вдруг я еще что-нибудь вспомню, когда мы приедем туда? Что, если это вернет меня обратно? Или наоборот, ничем не поможет? Единственное, что я знаю наверняка, так это то, что я нервничаю и до чертиков напугана.
— Чувствовать себя так — нормальная реакция. То, что мы собираемся сделать пугает. Но думаю, это поможет тебе двигаться дальше.
Я запускаю пальцы в волосы и тяну со всей силы, только бы почувствовать что-либо помимо этого ужаса.
— Твою мать! — кричу я расстроенно и снова начинаю ходить туда-сюда.
— Не делай этого, Эйлин. Причинять себе боль — это не ответ. — Он встает и идет мне навстречу и, подойдя ко мне, нежно берет за плечи и приседает, чтобы заглянуть в глаза. — В тебе столько силы, а ты ее не видишь. Меня просто поражает твоя храбрость.
— Ты думаешь, я храбрая? — спрашиваю я, сбитая с толку. Как он может так думать обо мне?
Он проводит своими руками вдоль моих.
— Самый храбрый человек из всех, кого я знаю.
Я опускаю глаза и делаю еще один маленький шаг, подходя ближе.
— Как? Я отвратительная, я плачу…
Его руки опускаются мне на талию, и инстинктивно я кладу свои на его плечи.
Он ощущается так правильно.
Таким теплым.
Мне видно, как быстро его грудь вздымается и опадает.
Он так приятно пахнет, так по-мужски.
— Твой разум прекрасен, твоя душа восхитительна, и вся ты просто замечательная.
По моей щеке катится слеза. Я не поднимаю головы, чтобы заглянуть в его глаза, потому что боюсь того, что могу в них увидеть.
Доминик прижимает меня к своему телу и крепко обнимает, пока я кладу свою голову ему на грудь.
Я могу слышать сильный стук его сердца, бьющегося в быстром темпе.
Так же как и мое собственное.
Его руки не двигаются на моей пояснице. Я так крепко держу его, не желая отпускать.
Доминик прячет лицо в моих волосах, и я слышу, как он делает глубокий вдох..
— Ммм, — испускает он еле слышный хриплый стон.
Потерянная в этом моменте близости, с закрытыми глазами, я поворачиваю голову и трусь губами о его грудь. Это мгновения слабости, минуты, которые я хотела бы, чтобы длились вечно, однако у себя в голове, я знаю, что это никогда не должно было случиться.
— Эйлин, — выдыхает он мое имя.
— Да, — мечтательно отвечаю я.
— Господи, ээ… — Он перестает говорить. — Не думаю, что это хорошая идея. — Он прочищает свое горло и выпускает меня из своих теплых объятий. Я не хочу, чтобы он отпускал меня.
— Я снова сделала это, не так ли? — отступаю назад и смотрю на его красивое лицо. Взгляд Доминика мягок и в нем кроется что-то, чего я не видела раньше. Желание.
— Пожалуйста, не извиняйся. Это я должен был остановиться и дать тебе время прийти в себя.
Что?
Только благодаря ему я возвращаюсь к жизни, наконец-то начав двигаться вперед. Но я понимаю, он — мой врач, и неважно, что я хочу, чтобы он был больше, чем врач, это все, что у меня есть.
— Мне надо ложиться спать.
— Сегодня я сплю здесь, Эйлин. Наверху у тебя есть гостевая комната, в ней кровать, поэтому я остаюсь.
— Почему? — спрашиваю я, отодвигаясь к спинке дивана.
— Потому что завтра утром я понадоблюсь тебе.
Раньше Доминик уже дважды оставался у меня, и с самого начала это ощущалось правильным. Я никогда не думала о нем, как о вторгающемся или пытающемся посягнуть на мое пространство.
Он совершенен такой, какой есть.
— Ну, тогда я иду спать. Спокойной ночи, — говорю я, собираясь проверить все двери, окна и систему безопасности.
— Спокойной ночи.
Я поднимаюсь наверх и после быстрого душа, падаю в постель, измученная этим днем.
Но голова не отключается.
