Почти библейский исход - страница 57
Утро, точнее день белый, настроения не подняло. Нет, присутствие рядом бодрой красивой любимой женщины хмарь мыслей разогнало и счастья ощутимо прибавило, но всё же на поиски чего пожрать я вышел не с лучшим душевным настроем.
Нахмуренное чело молодожёна не осталось обойдённым вниманием всех, включая Иваныча. И если новые, так сказать, члены экипажа пережили мою насупленность, то «старики» и особенно «старухи» всласть погуляли по свежим просторам для обсуждений. С гиканьем и посвистом, пугая хохотом чаек. Эти вышучивания неожиданно припавшее на передние копыта настроение подняли, и объяснял я своё недовольство свежесемейной жизнью уже с улыбкой. Ага! Уже сами посерьёзнели и призадумались, а у Саши на лице проступило выражение той девочки из анекдота про детсад[36].
Вот с эдакой лютой ненавистью пролетарской Саша меня взглядом и пыталась воспламенить… А я что, виноват? Ну хорошо, мог бы и попозже наболевшее «излить посильно», только когда??? Всем кагалом завалившись ко мне? Или отвезя вас четверых в ваше Коньково-Горбунково? И вообще, почему я с её точки зрения всегда крайний? Я, что ли, завертел всю эту шнягу зомбоэпическую? Чего ко мне-то с претензиями? Вон, Тотти завлекла-влюбила в себя — вот ему мозг и выноси!
Как ни странно, но телепнуть ответным недобрым взглядом мне удалось. А пока мы с ней буравили друг друга взорами, вокруг развернулась эдакая баталия на тему «Как и Где». Ну как «баталия» — за грудки никто никого не хватал, стаканы с соком никому никуда не летели, и даже мат, если и вырывался у кого, то в строго дозированных формах и строго по делу, безо всяких «неопределённо-связующих артиклей». Под шумок выдернул Сашу из-под Тоттиного присмотра и вытащил её «попить кофе на свежем воздухе».
— Саш! В чём дело, а?
— Ты о чём?
— Мать, я достаточно пожил и кучу времени убил на выращивание толстой шкуры. Но сейчас — увы, не то время и обстоятельства. И сейчас взгляды твои и недоговорённости… Особенно взгляды! В чём причина-то? Чем не угодил?
Мне действительно было непонятно! За жопу втихаря не хватал, гадостей вроде не говорил, за спиной не шушукался. Ну, пошучивал изредка, ну так и скунсы — милые и очаровательные! Правда, если вырвется у них…
Из Саши как стержень вытащили. Прорвало! Я оказался виновен во всём — от испорченного отпуска и до нынешнего «промеждубулочного» состояния и их с сестрой, и человечества в целом!
— А ещё негр твой вдобавок!
— ??? Мой???
— Да-а-а!
Опаньки! Саша плакать умеет… На моём плече… Стоя…
Видимо что-то почуяв, к скульптуре «Рабочий и колхозница v.3» (v.1 — на ВДНХ, v.2 — под условным названием «Смычка города с деревней» — по нравственным соображениям Мухиной сваять не дали, хотя ИВСу она очень понравилась) подошли Юля с Тотти. Окатив меня слабым подобием Сашиного взгляда, Юля оторвала старшую подругу от меня и оттащила метров на пять в сторону. Остался я со «своим» негром, очень заинтересованным в получении ответов на логичные в такой ситуации вопросы. Правда, задать я ему не дал.
— Тоттинька, сына! Что у тебя с товарищем капитаном?
— С Иванычем???
— Мозгового мне не сношай! С Сашей!
Минуты три меня поливали розовым сиропом — ах, она такая, сякая, «лублу»… Ромео-Отелло, блин! Чувствую — сам растекаюсь! Реально любовь заразна! Убив в себе желание наговорить Юле массу приятственных возвышенных слов, я потащил этого цветущего от любви носорога к девушкам.
— Саш! Вот тебе Тотти, я очень жалею, что не ты выслушивала то, что он мне говорил. Вкратце — он хочет от тебя внуков!
Блин, переборщил! Как в сауне не шептуна подпустил, а громко и обильно пожаловался на несвежую уху.
— В смысле, Тамирыча или Тамировну от тебя — а дальше как пойдёт! Тотти, я прав?
Тотти кивал сизой от смущения башкой, при этом умудряясь обожающе смотреть на Сашу.
— Вот! С одним справились! Теперь дальше! Не я придумал эту засаду с зомбями! И у меня приятное времяпровождение пошло по женской линии! Нет, плюс-то есть, но — один-единственный! И что, мне тоже теперь на вас с Алёной ядом капать постоянно? Да, я не подарок, ну прости меня!
