— Об этом, милорд? Я могу сказать, что это было написано человеком, обладающим литературным талантом.
— А тебе не кажется, что это может быть зашифрованным сообщением, или чем-то в этом роде?
— Нет, милорд, думаю, что это не так. Язык этого отрывка, конечно, очень запутанный и витиеватый, но мне кажется, что это не специально подобранная комбинация слов, а поток литературной мысли.
— Возможно, ты прав, Бантер. Это письмо слишком уж длинное для шифра. Кроме того, здесь всего лишь одно слово, которое хоть как-то можно соотнести с делом — «золотой». Заметь, автор использует огромное количество художественных приемов, от эпитетов до аллитераций. Да, пожалуй, это слишком сложны для шифра текста… хотя как знать… Это письмо чем-то напоминает описание сна дядюшки Лорне «Вайлдерс Хенд» Лефану.
— Я вспомнил тот же самый отрывок, милорд.
«Врата ада разверзлись предо мной, Эреб открыт для меня. Смерть ждет меня у двери». Как думаешь, что это значит?
— Не знаю, милорд.
— Я точно помню, что у Лефану тоже было упоминание об Эребе. Может, автор этого странного послания черпал свое вдохновение из работ Лефану? Как бы то ни было, все очень странно. Поедем в Лимхолт и попробуем сравнить находку мисс Хилари и письмо Сюзанны Легрос.
На болотах поднялся сильный ветер, белые облака быстро плыли по голубому небу.
Уимзи и Бантер встретили старшего инспектора у отделения полиции. Когда они подъехали, мистер Бланделл как раз садился в свою машину.
— Вы ко мне, милорд?
— Да. А вы собирались ехать ко мне?
— Да.
Уимзи улыбнулся.
— Какие новости?
— Нашли Крантона.
— Не может быть!
— Да, милорд. Он в Лондоне. Мне сообщили, что нашли его, сегодня утром. Кажется, он болен. Ну, как бы то ни было, он в наших руках. Я еду допрашивать его. Вы со мной?
— Конечно! Поедемте на моей машине. Это дешевле и удобнее, чем на поезде.
— Благодарю, милорд.
— Бантер, вон почта, сходи и отправь телеграмму падре. Напиши, что мы уехали в город по делам. Как все отлично сложилось, Бланделл. Пока Бантер на почте, посмотрите вот на это. Мне передали это сегодня
Уимзи отдал Бланделлу письмо Хилари и ее находку.
— Дьявольские слоны? — спросил Бланделл. — Что это все означает?
— Я не знаю. Надеюсь, наш друг Крантон все нам объяснит.
— Но здесь написан какой-то бред. При чем тут Крантон? Это скорее дело рук Пика.
— Не думаю, что Пик так мастерски владеет литературным языком. Да, я знаю, что вы хотите сказать. Знаю. Но бумага, посмотрите на бумагу.
— А что с бумагой? О, я понял. Бумага такая же, как та, на которой написано письмо Сюзанны Легрос. Что ж, давайте для верности сравним — письмо мадам Сюзанны у меня с собой. Да, милорд, вы абсолютно правы. Значит, письма были отправлены из одного и того же места. Вы говорите, это письмо найдено в колокольне? И что, по-вашему, это все значит?
— Я думаю, что это и есть отрывок из письма, которое Легрос послал своему другу в Лондон. Скорее всего, это та самая «гарантия», которую Легрос сочинял несколько часов, запершись в своей комнате. Думаю, это какая-то подсказка, по которой можно найти тайник с ожерельем. Может, шифр или что-то в этом роде.
— Шифр? Странный шифр… уж слишком длинный. А вы можете его разгадать?
— Нет, но можно попробовать. Или найти того, кто может. Я думаю, Крантон как раз такой человек, и надеюсь, что он расшифрует это послание. Однако признаться, мне кажется, что разгадка шифра нам мало чем поможет.
— Почему?
— Потому что, скорее всего, ожерелья в тайнике уже нет. Его забрал тот, кто убил Легроса. А кто это Крантон, Тодей или кто-то еще, мы пока не знаем.
— Да, вы, как всегда, логичны, милорд. И, думаю, если мы прочитаем шифр, найдем тайник и убедимся в том, что там нет драгоценностей — это будет доказательством того, что мы работаем в правильном направлении.
— Да, но если ожерелья в тайнике нет, — сказал Уимзи, когда они уже сели в машину и тронулись с места Крантон, конечно же, скажет, что он не брал его, и мы никак не сможем доказать обратное. Тогда мы не сможем выяснить, кто был на самом деле этот Легрос, и кто убил его. А в таком случае, как продвинется наше расследование?
