— Не знаю, что вы имеете в виду под своим «конечно», — сказала миссис Гейтс, — но никто из членов семьи никогда бы не возразил против моих слов о том, что ко мне здесь относились и относятся как к другу. Кстати, я проработала в этом доме экономкой тридцать лет и вполне заслужила такое отношение.
— Конечно, вы достойны такого отношения, мэм. Я хотел сказать, что не сомневаюсь, что у такой леди, как вы, прекрасный вкус. Моя жена всегда говорит нашим девочкам, что если им нужен пример человека с идеальным вкусом, прекрасными манерами, достойными истинной леди, то лучше миссис Гейтс просто найти. Знаете, миссис Бланделл всегда говорила, что мечтает о том, чтобы наши девочки, Анна и Бетти, — одна из них работает на почте, а вторая — в офисе ми тера Комплайна, — были бы похожи на вас. Она всегда говорит им, что надо стараться работать над собой, и если они будут следовать вашему примеру и учиться у вас грации и манерам, то станут настоящей гордостью для нас, мэм.
Миссис Гейтс явно не ожидала услышать такие слова. Когда Бланделл закончил, она слегка поклонилась и, признаться, даже не знала, что ответить. Видя такую положительную реакцию, старший инспектор понял, что он попал в точку и больше проблем с миссис Гейтс у него не будет. Он подумал, что надо будет обязательно рассказать жене и дочерям об этом смешном разговоре. Должно быть, лорд Питер тоже оценит такую его изобретательность и находчивость.
— Теперь, если вы не против, вернемся к венкам, мэм, — первым прервал паузу Бланделл.
— Да. Так вот. Я же говорю вам, что я была просто шокирована, когда обнаружила, что миссис Коппинс передвинула мой венок и положила свой на место моего. Конечно, на похоронах леди Торпс было очень много венков, причем многие были действительно очень красивыми. Знаете, я бы не возражала, даже если бы моим венком украсили машину, на которой везли гроб леди Торпс, но мисс Торпс знала, что мне бы очень хотелось, чтобы мой венок лежал на гробе, и она сама велела мне положить его туда. Хилари очень чуткая девочка.
— Да, мисс Торпс очень милая юная леди, — подтвердил Бланделл.
— Мисс Торпс — единственный ребенок в семье. Нее были замечательные родители. Это была по-настоящему хорошая семья, которая могла бы быть призом всем людям.
— Да, вы абсолютно правы, — сказал Бланделл.
— Так вот, — продолжила миссис Гейтс, — мой венок лежал на гробе вместе с венками от всех членов семьи: мисс Торпс и сэра Генри, мистера Эдварда Торпса, миссис Вилбрехэм и от меня. Их было так много, что они с трудом умещались, и я даже предложила, чтобы мой положили куда-нибудь в другое место, но мисс Торпс настояла на том, чтобы мой венок оставили на гробе. Венок миссис Вилбрехэм лежал у изголовья, венки сэра Генри, мисс Торпс и мистера Эдварда — на гробе, а мой — в самом низу, у ног. Остальные венки — от слуг, лорда Кенилворта, падре и других людей — лежали по обеим сторонам гроба и украшали катафалк.
— Должно быть, было очень красиво, мэм.
— Да. А потом, перед тем, как опускать гроб в землю, Гарри Готобед предложил снять венки с гроба и украсить ими могилу, разложив их так же, как они и лежали на гробе. В тот день шел ужасно сильный дождь. И Гарри укладывал венки уже после того, как я ушла. Я только попросила Джонсона, нашего шофера, остаться и посмотреть, как разложат венки. Потом он в подробностях мне все рассказал. Джонсон очень хороший и честный молодой человек, и я уверена, что он ничего не перепутал и описал все так, как было на самом деле. Кроме того, в тот же вечер я говорила с мистером Готобедом, и он описал могилу точно так же. И вы можете представить мое удивление, — продолжала рассказ миссис Гейтс, — когда я пришла на следующий день на могилу к леди Торпс, чтобы проверить, все ли в порядке, и обнаружила, что венок миссис Коппинс не сбоку, где он должен был лежать, а прямо на могиле! Как будто это был венок какого-то близкого человека или родственника! Представьте себе! А мой венок лежал в стороне, да к тому же еще был прикрыт остальными так, что и надписи не было видно. Я тогда ужасно разозлилась. Знаете, я была зла не столько потому, что считала, будто мой венок лежал на худшем месте, чем ее. Нет, это не главное. Там были все равны, и я была бы не против, если бы мой венок положили туда с самого начала. Но меня вывела из себя наглость этой дамы! Вы представляете, насколько надо быть невоспитанной, чтобы взять и самовольно положить свой венок туда, куда заблагорассудится. Я тогда, естественно, решила поговорить с ней. Но, собственно, как и следовало ожидать, разговор ни к чему не привел. Она говорила со мной грубо и нахально и даже не признала своей вины.
