— А я, как только узнал о случившемся, сказал, что нам надо сразу же послать за вами и доктором Байнсом, — произнес падре.
Как раз к тому времени, как Гарри Готобед закончил свой рассказ, к месту происшествия прибыл и доктор Байнс. С первого взгляда доктор производил впечатление крайне уверенного в себе человека, сильного и волевого. Некоторыми чертами лица он напоминал шотландца.
— Добрый день, падре. Что тут случилось? Меня не было дома, когда мне позвонили, поэтому… Боже мой!
Падре вкратце объяснил ему, что произошло, и доктор склонился над раскопанной могилой.
— Лицо ужасно изуродовано, как будто его долго и очень сильно били. Сколько он здесь пролежал?
— Мы надеялись, что вы ответите нам на этот вопрос, доктор.
— Секунду, секунду, — перебил полицейский. — Когда, вы говорите, вы похоронили леди Торпс, Гарри?
— Четвертого января, — ответил Гарри после небольшой паузы.
— И это тело было в могиле, когда вы закапывали ее?
— Не говорите глупостей, Джек Прист. Вы что, думаете, что мы закопали могилу, видя труп, который лежит на гробе? Я могу предположить, что мы могли бы не заметить перочинный нож или кошелек, но чтобы не заметить труп, это уж, извините — невозможно.
— Гарри, ты не ответил прямо на мой вопрос. Извини, но я здесь выполняю свою работу, так что, будь добр, отвечай на мои вопросы.
— Хорошо. Четвертого января мы похоронили здесь только тело леди Торпс. Естественно, мы все делали согласно обычаю, и леди была в гробу. Больше никакого тела здесь не было.
— Я думаю, — сказал доктор, — тело лежит здесь не больше чем три месяца, но, смею предположить, и не меньше этого срока. Точнее я смогу сказать, когда вы достанете его оттуда.
— Три месяца? — переспросил Хезеки Лавендер и подошел к могиле. — Как раз тогда пропал один странный парень. Он остановился у Эзры Вайлдерспина и искал здесь работу. Он, кажется, занимался машинами. И, если мне не изменяет память, он носил бороду.
— Да, и у этого бедняги была борода! — воскликнул Гарри Готобед.
— Хезеки, какой ты молодец! Вот кто это такой! Точно! Знаете, когда этот парень появился у нас, я сразу подумал, что хорошим он не кончит. Ну, подумайте, кто приедет искать работу в такое тихое местечко, как наша деревня?
— Что ж, — сказал доктор Байнс, — если Джек Прист закончил свой допрос, то не могли бы вы вытащить тело из могилы. А поскольку держать его на руках — не очень приятное занятие, то сразу решите, куда его отнести.
— У мистера Эштона есть большой сарай в саду. Если мы попросим его, я думаю, он не откажет и на некоторое время вынесет оттуда плуги и другие рабочие приспособления. В этом сарае есть окно и запирающаяся на замок дверь.
— Это нам подходит. Дик, сбегай к мистеру Эштону попроси его о том, чтобы он позволил нам занять ненадолго его сарай. А как насчет того, чтобы пригласить коронера, падре? Например, мистера Комплайна из Лимхолта. Может, стоит позвонить ему? О, благодарю. Это будет просто необходимо.
— Хорошо. Тогда, может, продолжим, Джек?
Полицейский разрешил продолжать, и Гарри Готобед продолжил осторожно раскапывать могилу. К этому времени у храма, кажется, собралась вся деревня. Слава Богу, дети теперь не появлялись у могилы. Да они уже просто не смогли бы пробраться туда из-за плотной толпы взрослых, которые сами старались подойти как можно ближе к месту происшествия. Падре хотел было обратиться к людям с просьбой о том, чтобы все расходились и не создавали давки, но как раз в этот момент к нему подошел Хезеки Лавендер.
— Простите, сэр. Я подумал, что мне стоит прозвонить на Тейлоре Пауле в память о погибшем?
— Звонить в Тейлор Паул? Признаться, Хезеки. я не знаю, как будет правильно…
— Мы же звоним по каждой христианской душе нашего прихода, покинувшей этот мир, — возразил Хезеки. — Это наша традиция. И так как этот бедняга погиб на территории прихода, то и похоронен он должен быть здесь. А значит, мы должны прозвонить в колокол в память о нем. Разве нет?
— Да, да, ты прав, Хезеки.
— Только вот был ли он христианином?
— Этого я не могу даже предположить, Хезеки.
— И еще. Мы же не знаем, когда он умер. Но это не наша вина. Раньше прозвонить мы просто не могли. Что ж, мы многого о нем не знаем.
