– Попробую перечислить, – сказал хозяин. – Пропало около тридцати экипажей, даже для России это многовато. Преступники придумали нечто новое, сыщики не спят спокойно, зная, что противник знает нечто, а они этого не знают. Мы не можем простить около тридцати человек, а может сложиться еще хуже. Сегодня неизвестный нам прием используют лишь несколько человек, но рано или поздно о нем узнают и другие уголовники. Погибнут еще люди, а мы бросимся догонять.
– Если срочно не прооперировать, может родиться легенда, как деловые ловкачи похитили не около тридцати машин с людьми, а три тысячи… Армия ментов с ног сбилась, год ничего сделать не могут. Такие легенды поднимают дух бандитов и деморализуют население. Существует еще один фактор, он масштабом поменьше, но для нас крайне важен. На территории Москвы вблизи от Окружной дороги, между двумя техстанциями, обнаружен труп автомеханика. В этом месте незримо смыкаются зоны влияния двух преступных группировок. Они состоят как из москвичей, так и из бандитов области, и перемещаются в зависимости от обстоятельств.
Обнаруженный нами труп, казалось бы, не имеет отношения к пропавшим машинам и людям. Но я внутренне убежден, что имеет, и самое непосредственное. Автомеханик. Труп в непосредственной близости со станциями обслуживания. И убит он единственным выстрелом из пистолета «ТТ» с глушителем, в затылок, почти в упор. У меня нет никаких данных, а следовательно, и веских оснований, но я убежден, что именно так убивали пассажиров угнанных машин.
– А разве точка зрения Льва Ивановича Гурова не основание? – спросил замминистра, и Орлов увидел в его серых глазах смешинки.
– Основание! – с вызовом ответил Орлов. – Но Гуров до поры до времени помалкивает.
– Задачи серьезные, а вас всего-то три человека и два рекрута, – Бодрашов взглянул на Орлова, прищурился. – Возьмите людей из отделов.
– Я подумаю, Алексей Алексеевич, – ответил Орлов. – Разрешите идти?
Хозяин махнул на гостя своей лапищей, что-то пробормотал и занялся телефоном. Орлов был уверен, что замминистра сказал:
– Проваливай, сыщик.
Орлов вышел от руководства, направился к себе и увидел у открытой двери привалившуюся плечом к косяку фигуру Станислава. Тогда он понял, что передохнуть не придется.
Но друзья есть друзья. Мы еще думаем, а они уже знают.
В приемной Гуров отобрал у секретарши Верочки поднос с чашками и кофейником. Станислав распахнул перед генералом двери и с пафосом заявил:
– Они заняты, кофейничают в семейном кругу.
– Петр, ты выглядишь словно новый полтинник, – сказал Гуров. – Первый, кто заговорит о работе, штрафуется на месте.
– Деньги собираю лично я, – вставил Станислав.
– Судя по твоему виду, Бодраш не изменился. А теперь, так как я всего лишь собираюсь нарисовать психологический этюд, прошу не принимать мои слова всерьез, – сказал Гуров. Станислав моментально ответил:
– Тогда, считай, ты сто лет бездельничаешь в сыске.
Коротко, но точно Гуров рассказал о своих отношениях с Ильей Титовым.
– Чего же ты молчал раньше? – поинтересовался Станислав.
– Плохо, Лева, ты разочаровал молодого человека, даже обидел, – сказал Орлов. – Ни о какой вербовке не может быть и речи, но, разговаривая с молодым парнем, необходимо делать скидку на возраст. В эти годы человек остро восприимчив и обидчив. А ты, желая выбить из его головенки романтику, прешь, как танк. Лева, с таким парнем следует больше советоваться, сомневаться и советоваться. Если он тебе позвонит еще раз, но, боюсь, этого не случится.
– Да что я такого сказал? – возмутился Гуров. – Если он такой обидчивый, пусть отправляется в кружок кройки и шитья. Он с первой встречи должен понять, у нас мужская работа.
– Умный, а дурак! – рассердился Орлов. – Работа мужская, а Илья еще мальчик, хотя и умный, и самолюбивый.
– А как ты меня утюжил первое время? – напомнил Гуров.
– Ты был офицер, а я был тогда не прав. Впрочем, у тебя только вид голубоглазый, а по сути ты хищник, иначе я бы тебя сломал и никакого сыщика Гурова не было бы.
– Хорошо, если Илья объявится, буду вокруг него на цыпочках ходить, – усмехнулся Гуров. – Только сдается мне, что они еще кого-нибудь убьют, из своих я имею в виду.
