Вот в точности такую вселенную мы и ожидали бы увидеть, будь христианство верным — и как раз поэтому христианство было задумано именно таким в своё время. Первые христиане искренне верили, что Вселенная именно такая, какой её предсказывала христианская религия, и считали это подтверждением своей теории. Так вот, они заблуждались — относительно почти каждой детали! Павел действительно верил, что идеальный небесный порядок, строение тел человека и животных, а также идеальное чередование времён года не имеют другого объяснения, кроме разумного замысла, и, на самом деле, именно на этом в значительной степени основывалась его вера в бога, и он осуждал неверующих именно потому, что они отвергали эти доказательства [13]. Но оказывается, что ни одного из этих доказательств в действительности не существует. Христиане уже давно отказались от своего верования, что идеальный небесный порядок может быть объяснён только богом, поскольку они теперь знают, что он целиком объясняется физикой и не требует разумного вмешательства или замысла. И очень многие христиане отказались от своего верования, что строение тел человека и животных может быть объяснено только богом, так как они теперь знают, что это полностью объяснимо естественной эволюцией.
Все имеющиеся у нас теперь доказательства лишь подтверждают, что Павел заблуждался. Потому что сегодня нам известно прямо противоположное тому, что Павел мог ожидать. Полностью противоположное тому, что предсказывала его христианская теория. Павел, безусловно, сказал бы вам, что бог никогда не стал бы тратить миллиарды лет, чтобы путём катастрофически безуспешных проб и ошибок выяснить, как сделать человека. Бог бы просто создал его. И Павел, конечно, верил, что именно так бог и поступил, и, безусловно, ожидал, что этому найдутся подтверждения. Но подтверждений не нашлось. Подтвердилось, на самом деле, прямо противоположное. Точно так же, Павел, конечно же, верил, что бог произнёс лишь слово, и возникла Земля. Ещё одно слово — и возникли звёзды. Это именно то, что предсказывает христианская теория. Но это вовсе не то, что происходило в действительности.
Опять же, христиане могут придумать причины, по которым бог сделал всё по-другому — но это всего лишь adhoc. Как и у христианства, ни у одной из этих причин нет доказательств их истинности. И даже вызывает сомнения, насколько такие причины были бы совместимы с христианством. Как отмечалось ранее, бог может сделать практически всё, поэтому в своих действиях он, по сути, ограничен только собственными желаниями. Христианство говорит, что он хочет, чтобы мы были хорошими и всё наладили, что предполагает, что бог хочет, чтобы мы знали, что такое хорошо и как всё наладить. Христианство говорит, что бог хочет, чтобы мы творили добро, что, совершая выбор, он всегда руководствуется своей любовью к любви и своей ненавистью к ненависти — поэтому всё им задуманное будет хорошим и восхитительным произведением любящего существа. Нет никакой возможности «переиначить» эти выводы. Если хоть один из этих выводов неверен, то неверно и христианство. Но на основании этих выводов можно получить представление о нашей Вселенной, которые, на самом деле, не соответствует действительности.
Существование божественного создателя, ведомого стремлением спасти человечество, например, предполагает, что созданное им будет служить именно этой цели, в большей степени, чем любой другой. А это означает, что он не создал бы Вселенную, которая выглядит точно так, как если бы бога не было. Если бы я был на его месте, и мне бы хотелось, чтобы люди знали, какая церковь учит правильному пути к спасению, я бы указал им путь, защитив все такие церкви таинственным энергетическим полем, чтобы они были неуязвимы для повреждений, и только её проповедники могли день за днём творить чудеса, например, регенерировать потерянные конечности, воскрешать мёртвых, или успокаивать бури. Библии этой церкви светились бы в темноте, чтобы их всегда можно было прочесть, и были бы неуничтожимыми — защищены от любых попыток сжечь или разорвать их, или изменить то, что в них написано. В самом деле, я бы считал своим моральным долгом делать такие вещи, чтобы мои дети не пребывали в неведении относительно того, кто я и что я, и могли бы узнать наверняка, что для них действительно хорошо.
