Психологический портрет
Если ваша подруга постоянно поправляет вам волосы, галстук, сдувает пылинки с вашей одежды, это женщина находится под влиянием материнских инстинктов, реализуемых на вас. Несмотря на то что такая женщина во многих смыслах находка, ее чрезмерная забота о вас может вам просто надоесть. Однако это не безнадежно, многие женщины способны с вашей помощью избавиться от материнских привычек по отношению к вам. Но если ваша подруга при вашем сопротивлении не может потерпеть и нескольких минут, чтобы что-нибудь в вашем облике не подправить, спасайтесь.
Спектакль
«Закон чести».
Роль
Жена ученого Лосева.
История спектакля
За эту роль в пьесе Александра Штейна «Закон чести» (1948) Раневская получила свою первую Государственную премию – Сталинскую премию второй степени. А в 1947 году ей наконец было присуждено звание народной артистки РСФСР и вручен орден «Знак Почета».
Вспоминает Клавдия Пугачева: «В пьесе Штейна «Закон чести» нам с Раневской неожиданно пришлось играть одну роль – Нины Ивановны, жены профессора.
Первоначально на эту роль была назначена Фаина. Ее первый выход сразу же пленял публику. Она выходила, садилась за пианино, брала один аккорд и под звучание этого аккорда поворачивала лицо в зал. У нее было такое выражение лица с закатанными кверху глазами, что публика начинала смеяться и аплодировать. Она брала второй аккорд и с бесконечно усталым выражением опять поворачивалась к залу. Смех нарастал.
Дальше играть было уже легко, так как зрители были в ее власти. Играла она эту роль прелестно, как все, что она делала на сцене. Она вообще была актрисой вне амплуа, она могла играть все.
Истории из ее жизни
В Таганроге было множество меломанов. Знакомые семьи Фельдман попеременно собирались друг у друга, чтобы играть квартеты великих композиторов. Однажды для выступления в специальный концертный зал пригласили самого Скрябина! Фаине довелось при этом присутствовать. Она запомнила, что у рояля стояла большая лира из цветов и что Скрябин, выйдя к инструменту, улыбнулся цветам. Лицо его было совершенно обычным, можно даже сказать – заурядным, пока он не стал играть. И тогда Фаина услышала и увидела перед собой гения. Она считала, что именно этот концерт навсегда втянул ее душу в музыку, которая стала страстью ее долгой жизни.
И вдруг Раневская заболевает, и на эту роль Охлопков назначает меня. Я отказывалась как могла. Но тогда спектакли не отменяли, требовали срочных вводов. Охлопков настоял на своем, дал мне слово, что не будет вмешиваться и что в этой роли я могу придумать что хочу. И еще добавил: «Ты профессорша? Профессорша. Вот себя и играй».
Что мне было делать? Я мучительно искала характер и внешний облик моей героини. После находок
Фаины особенно важен был первый выход. В ту пору были модны узкие юбки, и я сшила себе узкую юбку – просто трубочку. Когда я вышла на сцену и сделала несколько шажков, публика разразилась смехом и зааплодировала. Как я играла в тот день, не знаю. Знаю, что Охлопков был в зале и распорядился, чтобы впредь мы играли в очередь с Фаиной.
Поздно вечером мне позвонила Фаина: «Чертовка, что ты там придумала, что на твой выход тебе устроили овацию?» – «Успокойся, – говорю, – аплодировали не мне, а моей юбке. Ты лучше подумай, каково мне было появиться перед публикой, которая пришла на тебя, тебя любит и тебя ждала». – «Не морочь мне голову. Что за юбка такая?» Я рассказала. Пауза. «А можно я тоже себе сделаю такую?» – «Пожалуйста».
На следующем спектакле я пошла смотреть Фаину в новой юбке. Когда она вышла, меня объял великий страх, что она упадет. Ходить в ней она не могла. Она еле-еле дошла до пианино и рухнула на стул. Во втором акте она эту юбку сняла».
Ее крылатые фразы
ПРО ПЕРВУЮ ЛЮБОВЬ. Сегодня встретила «первую любовь». Шамкает вставными челюстями, а какая это была прелесть. Мы оба стеснялись нашей старости.
