Так говорит Господь: наведу зло на место сие и на жителей … За то, что оставили Меня, и кадят другим богам, чтобы раздражать Меня …, воспылал гнев Мой на место сие, и не погаснет. (4 Цар 22:16–17)
Иудейская система жертвоприношений
Мы убедились в господстве так называемого классического объяснения страданий. Мысль о том, что страдания наступают у народа Божьего за его непослушание, встречается не только у всех пророков — больших и малых — но и в учительных книгах (напр. в книге Притч), и в исторических книгах Священного Писания (Пятикнижие и девтерономическая история). На самом же деле эта мысль сидит ещё глубже, в самом сердце религии древнего Израиля.
Сегодня многие люди в нашем западном мире (особенно на американском юге, где я живу) думают о религии как о вере. Они полагают, что хотя религия, конечно, включает в себя ритуалы поклонения и влияет на образ жизни, но в глубине души религия — это вопрос того, во что человек верит касательно Бога, или Христа, или спасения, или Библии, и так далее. Однако в Древнем Израиле, как и почти во всех древних обществах, религия была не столько о том, как правильно верить, сколько о том, как правильно поклоняться Богу. И правильное поклонение заключалось в надлежащем выполнении священных ритуалов, определённых свыше (это было верно и для древних языческих религий). В частности, религия Израиля — это религия жертвоприношений.
В Торе Бог предписывает древним израильтянам приносить ему в жертву животных и продукты питания (см. Левит 1–7). Современные ученые находят законы жертвоприношения сложными и запутанными, и немало споров ведётся о том, по каким признакам различались жертвоприношения (жертва за «грех», жертва «повинности», жертва «всесожжения», жертва «возношения» и т. д. — все эти вопросы рассматриваются в Торе), как они совершались, и как они «работали» на самом деле[33]. Одна вещь, однако, вполне очевидна. Некоторые из жертвоприношений, которые должны были приноситься израильскими священниками в определённом святом месте (будь то древняя Скиния, или позже, после времён Соломона, иудейский Храм), приносились во искупление греха. То есть, на те случаи, когда люди коллективно или поодиночке нарушали Божий закон и тем самым лишали себя Божьего благоволения, Бог предусмотрел для них способ возмещения ущерба — принесение жертвы. Основная идея этой формы жертвоприношения заключается в том, что нарушителю божественной воли положено наказание (т. е. ему придётся пострадать), а когда приносится соответствующая жертва, то наказание отменяется.
Это явно тот случай, что в Левите называется «всесожжением» («и приобретет он благоволение, во очищение грехов его» Лев 1:4; ср. Иов 1:5), жертвой «за грех» («так очистит его священник от греха, которым он согрешил, и прощено будет ему» Лев 4:35), и жертвой «повинности» («священник очистит его овном жертвы повинности, и прощено будет ему» Лев 5:16).
Поскольку грех влечёт за собой такое страшное наказание, как проявление Божьего гнева, то этот гнев необходимо предотвратить. Предотвратить его можно правильной жертвой животного. Как я уже сказал, не совсем понятно, как на самом деле «работает» жертва. Заменяет ли животное человека, которого теперь не нужно убивать, поскольку было убито животное? (См. Быт 22:1-14.) Или работает какая-то другая, более сложная логика?[34] Как бы ни работал этот механизм, израильский храмовый культ видел в жертвоприношении способ восстановления утраченной связи с Богом, разрушенной непослушанием. Таким образом, классическое объяснение страданий — ослушание ведёт к наказанию — лежало в самой сердцевине древней израильской религии.
По ходу развития истории Израиля представление о том, что одно существо (животное) может быть жертвой за другого (человека), приобрело глубоко символичное значение. Как мы ещё увидим, оно должно было стать очень важным для ранних христиан, чье понимание смерти Иисуса иногда выражалось как «совершенной» жертвы за грехи (см. Евр 9-10 в Новом Завете). То есть важно понимать, что христиане не изобрели представление о том, что страдания одного могут привести к прощению другого. Эта идея коренится в самом Древнем Израиле, и это видно, в частности, в текстах одного пророка, действовавшего после разрушения Иерусалима 586 года до н. э. Поскольку писания этого пророка позднее были объединены (в один свиток) с писаниями Исайи Иерусалимского, жившего на полторы сотни лет раньше, он широко известен как Второ-Исайя.
