Наш популярный атеизм есть вера в ОТСУТСТВИЕ Высшего Разумного Начала бытия (как бы не называть его). Но против такой веры говорят простейшие соображения, каждому близкие в своей непосредственной убедительности. Как же это так получается, что слепая бессознательная "Материя" сама собою упорядочивается в разумных закономерностях? По сравнению какого‑то ученого американца, веровать в это — все равно что думать, будто многотомная энциклопедия составилась сама собою от взрыва в типографии. Когда мы видим совершенное электронное устройство, нам в голову не приходит объявить это "игрой природы"; но ведь бесконечно более совершенным устройством с печатью разумного во всем является нам видимый мир!.. Ничего не изменится от того, что вместо мгновенного "сотворения мира" мы думаем теперь об Эволюции; ибо это — творческая Эволюция, в которой проявляется Разумное Начало. А. Комптон(лауреат Нобелевской премии, физик) написал об этом очень просто:
"Гипотеза о Разумном Божестве дает более приемлемое объяснение Вселенной, чем любая другая гипотеза"
("Современные религиозно–философские течения в капиталистических странах" М., 1962, стр.32).
Известны слова Эйнштейна:
"Моя религия — это глубоко прочувственная уверенность в существованииВысшего Интеллекта, который открывается нам в доступном познанию мире".
(К. Зелиг, "Альберт Эйнштейн", М.,1966, стр.44).
В древнем церковном песнопении написано:
Водрузивый на ничесомже
землю повелением Твоим и повесивый
неодержимо тяготеющую…
(воскресный канон Пятого гласа, песнь 3).
Это до ужаса удивительное зрелище повешенных на ничесомже, неодержимо тяготеющих звезд — не внушает ли нашему малому разуму уверенность в бытии, сверхбытии Высшего Интеллекта? Как выразился об этом некто Лесетр:
"Того, кто открывает одну из тайн природы, считают гением. Но если столько ума проявляется в простых открытиях, то не противно ли рассудку допустить, что для установления столь сложных и гармоничных законов не требовалось никакого ума?"
)цит. из кн. Лелотта "Решение проблемы жизни").
Думать, что не требовалось никакого ума — невозможно. Остается переносить на "Материю" свойства Божества. Самопричинная Причина всех причин, безначальная, бесконечная, неисчерпаемая Абсолютность! "Материя" сама из себя организовала изумительный Космос; "Материя" сотворила Бетховена и все другие чудеса человеческой гениальности; "Материя" родила Христа и с Ним — весь мир высших духовных ценностей, достойных Божественной славы. Для такой Богини бедное и в сущности случайное наименование "Материи" не годится.
Никто не мог бы с большим правом судить о претензии на "научность" атеизма, чем представители науки. Обратным способом они высказываются об этом в своих суждениях о религии. Выше цитированы Комптон, Эйнштейн. Макс Планк написал:
"Пожалуй, самое непосредственное доказательство совместимости религии и естествознания составляет тот исторический факт, что именно величайшие естествоиспытатели всех времен, такие люди, как Кеплер, Ньютон, Лейбниц были проникнуты глубокой религиозностью".
(цит. из кн. О. Клор, "Естествознание, религия и церковь", М., 1960, стр.119).
А в Двадцатом веке к имени самого Планка должны быть прибавлены десятки имен самых прославленных ученых, творцов науки, так или иначе выразивших свою религиозную убежденность. Правда, можно было бы составить и другой список — ученых сторонников атеизма; но в этом втором списке мы встретили бы заметно меньше ученых высшего, творческого класса. Вместе же два этих списка наглядно свидетельствовали бы, во–первых, что высшие представители науки не поддерживают ложного тезиса о "научности" атеизма; и, во–вторых, что вообще‑то вопрос о религии не решается наукой в нынешнем ее состоянии.
Наука только подводит нас к границам ТАЙНЫ, значение которой остается предметом нашего личного, СВОБОДНОГО истолкования. Вот, например, изложение взглядов "реакционного философа" Эмиля Жирардо в упомянутом выше сборнике:
"…Сама наука толкает нас к познанию некоей мистической Среды, которая не поддается рациональному познанию и не укладывается в рамки логических категорий. Раскрывая перед нами несравненно более богатую и более сложную, чем это предполагалось ранее, природу, наука напоминает нам об уважении к трансцендентности и к могуществу мистики. Позволяя нам прогрессировать в изучении реальности, наука толкает нас к познанию "ультрареальности", т. е. того, что мы оцениваем как метафизику. Бессилие физики, в частности атомной теории, объяснить существующую гармонию мира заставляет нас предположить иной первоначальный Принцип, чем материальное начало, Принцип, содержащий в потенции все материальные и духовные проявления, т. е. "Божественного Творца"(стр.124). У нас издан перевод книги "Симметрия" знаменитого математика Германа Вейля (М., 1968). В послесловии Б. В. Бирюков пишет о другой работе того же автора "Открытый мир":
