Харлан наблюдал, как Софи выходит через дверь, держа в руке поднос. Выражение ее лица было крайне серьезным. Он понимал, что она не желает удостаивать его своим вниманием, не говоря уже об улыбке.
Но он обожает трудности!
Харлан почувствовал себя немного виноватым. Ему следовало быть на радиостанции и трудиться для ее процветания. Тобиас на него рассчитывает. Но прямо сейчас Харлану хотелось чуть-чуть развлечься.
— Мисс Уотсон, я искренне надеюсь — вы выпьете вместе со мной чаю, — сказал он, когда она поставила перед ним чашку и тарелку с длинными тонкими печеньями.
Чай был горячим, как и любил Харлан. Печенье оказалось хрустящим и свежим. Эта женщина отлично знает свое дело. Он просто обязан задержаться ненадолго и насладиться домашней атмосферой ее кофейни.
— Я не могу сидеть вместе с вами, — произнесла Софи. — Мне нужно работать.
— Похоже, пока я ваш единственный посетитель, поэтому вы можете побыть со мной минутку. Кстати, вы хотя бы присели на эти стулья, от которых словно потеряли голову? Опробуйте один из них. — Он усмехнулся. — Кто знает, возможно, вы передумаете по поводу нашей сделки?
Секунду Софи медлила, затем отодвинула от стола второй стул и опустилась на него. Легкая улыбка коснулась ее губ, и он понял, что сделал отличные стулья. Если и было нечто, что Харлан Джонс делал хорошо, так это стулья. Жаль, что он не хочет попробовать заработать себе на жизнь, изготавливая мебель…
Еще раз в его мозгу промелькнуло предположение «а если…», но он от него быстро отмахнулся. Харлан прекрасно знал, как заканчивается жизнь, основанная на мечте. Его отец оказался без денег, а мать раньше срока отправилась на тот свет, не вынеся тяжелой работы, на которую была вынуждена пойти. Сам Харлан отправился работать в четырнадцать лет. Все заработанные деньги он отдавал своей матери, и все равно они жили впроголодь. Зимой они замерзали в своем жилище, а ужинать им часто приходилось парой ломтиков хлеба, слегка намазанных второсортным маргарином.
Теперь Фрэнк Джонс полагал, что сыновья обязаны поддерживать отца до конца его дней. Не то чтобы Харлан против этого возражал. Он просто был достаточно умен, чтобы не повторять отцовских ошибок. Его мать страдала из-за эгоизма своего мужа, который, вместо того чтобы приносить в дом деньги, бессовестно их растрачивал.
Харлан с трудом заставил себя отмахнуться от размышлений. Сейчас, в течение пяти минут, он собирался отдыхать и не думать об обязанностях, которые ждали его за пределами кофейни Софи Уотсон. Он немного насладится пребыванием в этом оазисе беззаботности, а потом вернется к серьезным делам.
— Должна признать, вы сделали хороший стул, — заявила она.
— Ой, спасибо! Ну, раз уж вы сидите на стуле, который я выравнивал и выглаживал собственными руками, можете называть меня по имени и на «ты».
У нее порозовели щеки.
— Вы по-прежнему мой клиент, мистер Джонс.
— Но фактически именно вы являетесь моим клиентом! И я не люблю всяких высокопарных обращений. Зови меня по имени, — секунду он помолчал, потом прибавил: — Софи?
Лицо девушки стало пунцовым. Черт побери, ему нужно почаще ее смущать! И не только потому, что она очень хорошенькая, когда краснеет.
Она чуть приподнялась со стула:
— Я должна возвращаться в зал.
— Чем ты занимаешься, когда не обслуживаешь посетителей? И как это называется? — Он взял печенье.
— Печенье, — растерялась Софи.
— Не-а. Я называю это вкуснятиной. — Он откусил печенье.
Она рассмеялась.
Вот! Он добился своего. Теперь она улыбается и даже откинулась на спинку стула.
— Я думаю, вы преувеличиваете, мистер… Харлан, — поправила она себя, проговаривая его имя немного неуверенно. — Кофейня отнимает у меня уйму времени.
— Звучит ужасно, учитывая то, что ты живешь в раю. — Он махнул рукой в сторону залитого солнцем тротуара, пальм и дороги, ведущей на пляж.
— А разве тебе не нужно уже быть на радиостанции и… развлекать слушателей?
Он отпил чаю.
— Нет. Сегодня я уже провел радиошоу.
Тем не менее у Харлана на сегодня запланирована куча дел. Следовало проверить множество финансовых отчетов. Ему также надо найти время и навестить Тобиаса в больнице. Но прямо сейчас ему хотелось лишь посидеть здесь, на солнышке…
