Однако Этьен ее опередил. У Рейчел вырвался изумленный вскрик, хотя укус был совсем легким и крови Этьен отпил всего ничего. Расценив это как знак согласия, Рейчел, в свою очередь, всадила клыки ему в шею, словно уцепившись за спасательный круг, когда волны страсти забурлили и обрушились на них сокрушительным валом. Рейчел почувствовала, как в теле нарастает слабость, в глазах темнеет, но не разомкнула зубов — и тут же была вознаграждена приливом живительной энергии. Это было похоже на наркотик. Нет, это и был наркотик. Все ее существо переполнилось до отказа, и, не в силах больше выносить эту тяжесть, она выпустила шею Этьена и со стоном зашлась в сладких судорогах.
И мир вновь погрузился во тьму.
Когда Рейчел проснулась, Этьен уже встал и ушел. Она зевнула и потянулась в кровати, расплывшись в счастливой улыбке. Чувствовала она себя лучше некуда. Единственное, что нарушало идиллию, — легкий голод. Прошлая ночь, вне всяких сомнений, могла дать сто очков вперед любому эротическому сну. Бедная, должно быть, у Сильвии сексуальная жизнь, если она считала, что эротический сон может тягаться с действительностью.
Этьен любил Рейчел всю ночь напролет. Они занимались любовью до глубокого утра и только к полудню, удовлетворенные, рухнули без сил, наконец насытившись друг другом.
Рейчел улыбнулась до ушей пологу над кроватью и, сев, скинула с себя сбившиеся в ком простыни. Этьен был неутомим. Его запасу энергии, который весьма удачно дополняли триста лет практики, мог позавидовать даже автомат. Он вытворял с ней такое, что при одной мысли об этом Рейчел пробирала дрожь и бросало в краску. Дрожащая и краснеющая, она направилась в ванную.
У нее была мысль залезть под холодный душ, хотя после ночного секс-марафона это желание казалось по меньшей мере странным. Она пустила теплую воду и встала под струю, с наслаждением подставляя голову и плечи под упругий поток, а потом намылила волосы. Ее тело еще трепетало от вчерашних ласк и было словно оголенный нерв. Возможно, сказывалось остаточное действие «Сладкого экстаза», а может, всему виной были воспоминания о бесподобной ночи, но от каждого прикосновения мочалки к влажной коже по телу пробегал спазм, пробуждая желание новой близости с Этьеном.
Выйдя из душа, Рейчел вытерлась, оделась и наскоро расчесала волосы. Состроив рожицу своему отражению, она, не задерживаясь, отправилась на поиски Этьена. Рейчел умирала от желания увидеть его, просто побыть рядом. Прижаться к нему покрепче, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Улыбаясь своим игривым мыслям, она сбежала вниз по лестнице. В доме царила уже привычная для слуха тишина, но Рейчел это нисколько не смутило, и она прямиком направилась в подвал в полной уверенности, что найдет Этьена там. Наверняка он работал за компьютером.
Как она и ожидала, Этьен сидел за столом в кабинете, но все компьютеры были выключены, а сам он разговаривал по телефону. Рейчел подошла сзади и нежно обняла за плечи. Не прекращая разговаривать с невидимым собеседником, Этьен тут же накрыл ее руку свободной рукой, и Рейчел облегченно улыбнулась. Только сейчас она осознала, что сомневалась, тепло ли он ее встретит. Пусть он уверял, что хотел ее много дней подряд, это мало что значило. Это могли быть просто слова. Он мог потерять к ней интерес, удовлетворив желание плоти. Но этого не произошло.
— Все, понял! Буду смотреть в оба, — сказал Этьен и повесил трубку. Как только та со щелчком легла на рычаг, он встал и, притянув Рейчел к себе, поцеловал ее в губы. — Доброе утро, красавица. Как себя чувствуешь?
Зардевшись, Рейчел чмокнула его в кончик носа.
— Умираю от голода.
— Ненасытная! — усмехнулся он.
— Да, я такая. Но голодна я в прямом смысле этого слова.
— Вот как? — Слегка вздохнув, он обнял ее, а потом за руку вывел из кабинета. — И я тоже. Но, увы, кровь кончилась. Я только что попросил Бастьена прислать новую партию. Ее скоро привезут, а пока… — Когда они вошли в кухню, Этьен напрягся и, метнув взгляд на заднюю дверь, всмотрелся в темноту за окном.
— Что такое? — полюбопытствовала Рейчел. Встав рядом, она выглянула в окно на огромную, засаженную деревьями лужайку за домом. Она и при свете дня, и во тьме ночи смотрелась просто чудесно: чего стоили только фонтан и альпийская горка!
