Они погасили лампу и комната, освещенная пляшущим огнем из открытой духовки стала загадочной и торжественной.
Это все выдумки снобов, что марки шампанского отличаются по вкусу, букету, а главное - этикетке, и что бокал шампанского похож на поцелуй. Все ровно наоборот: поцелуи различаются по качеству, букету и стоимости, а лучший из них может поднять качество любого шампанского. Евгения и Алексей пили не просто полусухое "Советское", а единственное на свете, ни с чем несравнимое, их собственное, памятное вино - головокружительный, драгоценный, любовный напиток, сказочное "приворотное зелье". Из граненных стаканов, просвечивающих опасными бликами с привкусом смоляного дымка и елового духа, глядя глаза в глаза, предвкушая и осязая уже начинающееся, уже обволакивающее их счастье.
На торопливо сдвинутых в спальне кроватях было широко и просторно, в окне стояла полная мистическая, благословляющая их луна. А время просто остановилось - его не было, смущенно притихшего, затаившегося.
... - Господи, что сейчас - утро, ночь? - прошептала Евге- ния.
- Погоди, я где-то бросил часы, - хотел подняться Алексей. Евгения удержала, обхватив за плечи:
- Нет, нет, не отпускай меня! Мы теперь все время будем жить вот так - пузо к пузу. Есть же такие сиамские близнецы. - Правда, очень неудобно, наверное, одеваться...
- И думаю, пользоваться туалетом. Как это у них происходит? - А как здесь-то у нас?
- На снежок, дорогая, просто на пушистый снежок. Надевай валенки, тулуп - и мигом! А я тебя потом согрею.
На дворе все было голубым и торжественным. Луна, как фо- нарь, черные тени от елок и сверкающий снежный наст. "Торжест- венно так, чисто, даже неловко, - подумала Женя, присаживаясь в сугроб и ощутив обжигающее прикосновение льда. - "Я счастли- ва, счастлива, счастлива!" Она выпрямилась, скинула тулуп и, стоя в лунном свете, посреди полянки, нереальная, сиреневая Аэлита подхватила пригоршни снега и осыпала плечи, грудь, жи- вот, чувствуя, что дыханье перехватило и уже быстро растерла лицо, шею, руки...
- С ума сошла! - выскочил в одних трусах Леша, подхватил на руки и потащил в дом.
Она пришла в себя, сидя в чем-то горячем и хвойном, паху- чем. Чугунная печка в "ванне" раскалилась чуть не докрасна, из бака, набитого талым снегом текла горячая, пахнущая железом вода, заполнив до краев ванну, представлявшую собой теперь фантастическую чашу с еловым густым настоем, а по углам комна- ты горели свечи, отбрасывая на деревянные стены колеблющиеся сонные тени.
- У нас в Сибири так от простуды лечатся. Раскалят в пе- чи камни, покидают в огромную кадушку и веток еловых и кедро- вых побольше, чтобы дух шел - любая хворь выходит... Не бойся, я здесь все хорошенько вымыл Алексей присел на корточки ря- дом, взял Женю за руку и тревожно присмотрелся. - Не заболела? Что-то разрумянилась. А я, дурак, пять минут стоял, любовался, как ты под луной в снегу купаешься. Прямо как в кино... Давай нагибайся! Он схватил плавающую на воде хвою в горсть и потер Жене спину.
- Эй, больно! Все равно, что ежом мыться. Я же не сибирячка!
- Ты вообще - ничья. Ни сибирская, ни кавказская, ни московская. Может и впрямь - лунная? Такая прозрачная голубая девочка. Видение...
От теплой воды и голоса Алексея Евгения начала засыпать, чувствуя сквозь дрему, что ее несут сильные руки, заверну в простыню, укладывают в кровать, подтыкая со всех сторон одея- ло... "Счастливая, счастливая, счастливая"... - звенело и перели- валось в каждой клеточке, распевало сотней голосов под при- косновениями губ, рук, горячего, сильного тела...
...Неделю молодожены почти не покидали свою избушку. Ник- то не видел их ни в бильярдной, ни возле телевизора. Алексей взял в прокате детские санки и катал жену по лесу, а так же - с крутого берега, прямо к озеру. Но только в те часы, когда они были там одни, то есть глухой ночью, под присмотром огром- ной, яркой, потихонечку убывающей луны.
В конце недели Евгения сказала:
- Это невозможно, я люблю тебя все больше и больше. Бывает даже тяжело - будто вот-вот умру от счастья". Она стояла у окна веранды, прощаясь с уже привычными, необычайно дорогими молоденькими елочками, кустами калины, подступавшими к дому и ставшими свидетелями и соучастниками их счастья. - Так страшно уезжать отсюда вдруг это место заколдованное...
