- Ты, Иван Бог, а я всего лишь ремесленник - кустарь-одиночка, подвел Йохим итог своим тяжелым признаниям. - Я даже не знаю, что станет с тобой через пару лет, господин величайший ученый. А теперь буду тащить ответственность и за твою физиономию, и за твою науку, - горько усмехнулся он, рассматривая под густой черной бородой Ивана результат своей деятельности.
- Ты, Йохим, гений. Причем, состоявшийся и плодовитый. А я - пока лишь сплошное обещание... - улыбнулся знакоыми гуами Иван. ... -Я сказал тогда другу: Ты Бог, а я - ремесленник, - коротко резюмировал Йохим свою беседу с известным генетиком. - Это был не комплимент, Жан-Поль... Если бы мне сейчас было восемнадцать, я бы собрал чемоданчик и двинулся именно туда, куда направляешься ты. И знаешь, я бы верил, что мне удастся очистить ни одну выгребную яму на нашей планете... Но даже, если ты не станешь замахиваться на совершенствование мира, я могу пообещать тебе хотя бы одну, великую победу.
После разговора с Йохимом Жан-Поль воспрянул духом. К нему вернулась уверенность в правильности избранного пути, более того, он чувствовал, что нет ничего более интересного, достойного внимания на этом свете, чем дело, которому он собирался посвятить свою жизнь и что новый Смысл, пока лишь едва обозначившийся, непременно заявит о себе в полный голос. Когда пробьет его час.
... Утром Жан-Поль проснулся с ощущением полноты сил и неудержимой потребности деятельности: хотелось начать что-то великое прямо сейчас. Рвануть во весь опор к великому открытию, уже маячившему на лунном горизонте фантастической мечты. Уверенному равновесию его Вселенной нисколько не мешало явление нового светила. Звезда Антонии сияла в центре, озаряя все вокруг новым, еще более значительным светом...
Сама же она, прощаясь с уезжающим Дювалем, выглядела отрешенной и скучной. Протянув легкую влажную ладошку, вяло улыбнулась:
- Желаю удачи. Может быть через год увидимся здесь, - она кисло скривила рот: - Мало заманчивая, что и говорить, перспектива. Но, кажется, мне придется частенько наведываться к маэстро Динстлеру.
- Для меня-то очень заманчивая! - слишком радостно выпалил Жан-Поль. - Я готов случайно или намеренно встречаться с тобой по любому поводу в любой точке земного шара - в горящем самолете или простреливаемом окопе...Удачи тебе, Мисс Вселенная! - смутившись горячности своего монолога Жан-Поль быстро сел в машину, но тут же вылез, роясь в карма- нах.
- Тут у меня есть кое-что для тебя, - он протянул девушке извлеченный из записной книжки листок с четверостишиями. - Следующий раз напишу что-нибудь получше!
- Надеюсь, следующий раз будет не скоро, - думала Тони, проводив гостя и устроившись в тени с томиком Мопассана. Заточение в глуши начинало сильно угнетать ее. В суете и шуме своей звездной жизни Тони часто приходилось мечтать о провинциальном уединении, заурядной, размеренной жизни. Увы, это были лишь фальшивые мечты, капризы тщеславия, проявлявшего все больший аппетит и вздорный нрав.
Тони наугад развернула "Милого друга", которого рассеяно читала уже несколько дней и задумалась. Что-то все же недоговаривал профессор Динстлер. Он вообще был какой-то странный, этот давний мамин. Хотел тут же остричь шевелюру Тони, убеждая в том, что пока корни волос не окрепнут, надо уменьшить нагрузку. Девушка охотно согласилась - ежедневные длительные расчесывания гривы ей изрядно надоели, к тому же Тони боялась вновь увидеть выпадающие пряди.
Но Шнайдер схватился за голову:
- В условиях контракта оговорены не только размеры бюста и талии, но и цвет, длина волос, которые мы не имеем права менять без консультации с дизайнерами фирмы! Тони, умоляю, подожди несколько дней - пусть этим займутся профессионалы.
Пробежав кончиками пальцев по зажившим швам на темени, Тони убедилась, что все идет хорошо. Вспорхнув с колен, опустился в траву оставленный Жан-Полем листок. Она подняла его и вместо ожидаемого адреса и телефона, увидела два аккуратных четверостишья:
"Та бабочка, которой невдомек
О беге крови под атласной кожей,
Ошибкой опустилась на цветок
