- Ты что там делаешь? А ну-ка, выходи сюда, голубчик! - приказала Тони и, не дождавшись ответа, стремительно шагнула в темнеющие ветки.
- Ай! - вскрикнула он, нос к носу столкнулась с притаившимся там мужчиной. Ее щеку царапнул волевой, слегка колющийся щетиной подбородок, обнаженная грудь почувствовала тугой крахмал белеющей в темноте сорочки. Нет, это был не Анжелито. Это... она замерла, не решаясь признаться в своей догадке. Лорд Астор не смутился и не поспешил ретироваться. Медленно и нежно, скользя снизу вверх по бедрам, его руки легли на талию девушки, словно приглашая к танцу.
- Рад видеть тебя, Антония!
- Рада видеть тебя, Джон. Астор легко прикоснулся губами к ее влажному рту и девушка прильнула к нему всем телом. Поцелуй среди ночного сада оказался упоительно-долгим. Отпрянув, Джон с трудом подавил дрожь. В нем боролись благоразумие и страсть, ему надо было бежать, спрятаться, исчезнуть, но притяжение к этому светящемуся в темноте лунному телу оказалось столь сильным, что он захлебнулся, на секунду потеряв дыхание. Нет, не только дыхание - он потерял рассудок, осторожность, он стал лесным сатиром, выловившим в полночных зарослях самую соблазнительную из нимф.
- Тони, Антония! температура воздуха 17 С! Смотри не простудись! голосом диктора сообщил издалека Шнайдер. "Вечно этот Артур суется, ходит по пятам, как нянька или ревнивый муж!" - в сердцах ругнула Тони разрушивший очарование голос. Они отступали друг друга, лорд Астор медленно пятясь, еще держал распахнутыми обнимавшие ее руки. Вдруг, словно опомнившись, он круто развернулся и быстро зашагал через газон к дому. По аллее с полотенцем в руках к Антонии направлялся Шнайдер, торопясь укутать озябшую купальщицу.
Но ей было жарко. Ловко избежав встречи с Артуром, Тони поднялась к себе и через 10 минут спустилась к гостям, одетая в одно из своих лучших вечерних платьев. С мокрых волос на обнаженные плечи скатывались капли воды, лицо без тени косметики улыбалось по-русалочьи загадочно.
- А вот и Тони! Какая жалость, мы уже прощаемся! - всплеснула руками Лаура.
- Возможно, леди Грейс и сэр Астор составят мне компанию - как назло хочется танцевать! - Тони вышла в центр комнаты и закружилась, раскинув руки. Патриция удивленно подняла брови, давая понять, что она несколько шокирована поздним выходом и видом юной звездочки весьма сомнительной профессии. А Джон церемонно раскланялся:
- Весьма сожалею, мисс Браун, но утром мы улетаем. Хотелось бы выспаться - завтра будет напряженный рабочий день. Политика - вредная штука...
И все. Гости разъехались, а злая Тони, чувствуя как всегда в таких случаях, необычайный аппетит, направилась на кухню к Доре. На большом столе еще стояли блюда, подаваемые к ужину, которые Дора аккуратно перекладывала в холодильник.
- Стоп! Стоп! Что там у вас вкусненького? Ну-ка, выкладывай, старушка. И давай-ка утешай меня, бедненькую, пока я буду жевать. Знаешь, мне ужасно не везет в любви...
Дора поставила перед Тони прибор, пододвинула ней соблазнительного вида закуски, уселась напротив, подперев ладонями щеки, и уставилась на "внучку" такими преданными глазами, как в былые дни смотрела на ужинающую Алису.
Дора почти не изменилась, лишь немного погрузнела и почти полностю поседела, а к тому же еще больше полюбила сентиментальные передачи про животных и многосерийные мелодрамы, всегда готовая всплакнуть над судьбами несчастных героев. И сейчас от заявления Тони ее глаза сразу увлажнились:
- Как это не везет? Почму это? Быть такого не может... Не бывает на свете, чтобы такую розу никто не любил. Вон наш Анжело только о тебе и говорит. - Эх, старушка, что мне ваш придурок - садовник. Мне королевича подавай, а они уже другим достались, - Антония с аппетитом жевала остывший ростбиф с овощами, откусывая куски прямо от целого помидора.
- Это каким же другим? Что-то не видала таких , чтобы лучше тебя были! - обиделась, забыв про слезы Дора. - А вот я завтра к слепой гадалке схожу. Ей уже, наверно, лет сто будет. Она мне про твое рождение все очень точно нагадала. Ей все здесь верят.
