— Н-да, — выдохнула Лили, взглянув на наручные часы и усевшись на место. — Это точно!
Николь огляделась по сторонам. Буквально за последние пять минут у нее вдруг появилось такое неуютное чувство, что кто-то не сводит с нее глаз. Странно, но это вызывало неприятные ощущения, хотя обычно посторонние взгляды радовали ее.
Сегодня благодаря утренним манипуляциям парикмахера (ох, как же его звали?.. Люк?.. или как-то еще на букву Л) она действительно похорошела и, конечно, привлекала к себе внимание. Новая прическа и впрямь сотворила чудеса, и не только с лицом. Николь была девушкой весьма симпатичной, до сих пор (несмотря на свои двадцать девять) державшейся прекрасно. Оставив четыре года назад карьеру фотомодели, она и сейчас могла похвастаться безупречными параметрами фигуры, умением держать себя на публике и еще довольно свежим лицом, сохранившим даже некоторую юность черт. Теперь, окончательно уйдя с подиума, она полюбила фотографировать и иногда размешала свои произведения в журналах.
Николь снова огляделась по сторонам. Но все-таки — почему этот взгляд в спину так явно неприятен? Она поежилась, невольно передергивая плечами. Тут невозможно перепутать: либо на тебя смотрят и ты нравишься, либо — на тебя смотрят и тебя ненавидят. Ну просто сверлят глазами! Она попыталась незаметно повернуть голову назад.
— Лучше попудри носик, — тихо сказала Лили, многозначительно округляя глаза.
Николь достала пудру из сумочки и принялась смотреть в зеркало позади себя. Но этот известный женский маневр не принес желаемого результата: она увидела лишь жующих «толстопузов», равнодушно взирающих вокруг, к тому же с женами.
Она закрыла пудреницу.
— Ну и где?
— Там! — шепнула Лили, снова округляя глаза. — Он спрятался.
— Под стол?
— Нет! Он — за стенкой стоит, возле колонны.
— А как он выглядит? — спросила Николь, раскладывая зеркальце еще раз.
— Не знаю, видно было только лицо. Даже часть. Он так откровенно за тобой подглядывает! Даже меня не стесняется.
— А почему ты мне сразу не сказала?
— Я сама только увидела. Но он — молодой.
— Ну хотя бы блондин или брюнет?
— По-моему, темный. Там вообще темно.
Николь начала злиться. Нашла, можно сказать, единственное тихое место в городе, где можно спокойно поесть, но и тут начинаются чудеса!
— А что тебе не нравится-то?! — возмутилась Лили. — Тебе же нужен жених. Может, это как раз то, что надо.
— Мне лично жених не нужен. Это папе нужен жених. Ну… то есть для меня.
— И, чтобы папу опередить, ты ловишь его сама. Ну-ну. А я-то думала, мы с тобой преследуем одну и ту же цель.
— А мы и преследуем одну и ту же цель. Только причины у нас разные.
Лили смотрела на нее со скрытым негодованием.
— Ну и зачем ты мне морочила голову, что хочешь замуж?
— Да я и хочу замуж! Только не хочу…
— А! Я так и подумала.
Подруга надменно отвернулась. Сама Лили давно хотела замуж, только ее родители жили куда скромнее, чем родители Николь. И однажды она самостоятельно, без подсказки папы, приняла решение: найти богатого мужа. Потому что для нее это — вопрос жизни и смерти. Лили хотела жить и вращаться только в высшем свете и больше нигде.
— Ладно, я все про тебя поняла. Буду действовать самостоятельно.
— Лили! Ты что, обиделась?
— Нет. — Лили поджала губы. — Давай лучше смотри за своим тайным обожателем.
— Почему ты думаешь, что он обожатель?
— Ты же девушка в прошлом знаменитая. Если полистать журналы пяти-, а то и десятилетней давности, можно наткнуться на множество твоих фотографий.
— Лили, почему ты сегодня такая злобная?
— Не знаю, — зевнула подруга. — Мне тут скучно. Доедай своего бедного лобстера и пойдем.
Николь медленно допивала вино, пытаясь успокоить странное волнение.
В последнее время Лили почему-то очень полюбила вышучивать ее модельное прошлое. Зависть ли была тому причиной, или просто подруга таким образом отыгрывалась за что-нибудь — точно неизвестно. Николь уже привыкла к этим выходкам и всякий раз заставляла себя не обижаться. Но сегодня, бог его знает почему, эти слова больно ранили ее, и, вместо того чтобы последовать ее совету «доедать лобстера», Николь сложила руки и угрюмо уставилась в стол.
