– Сель немного поспит, - сообщила она словно в ответ на не заданный нами вопрос.
Гален попытался подняться, я его поддержала. Дойль шагнул вперед, между мной и королевой, и еще несколько стражей шагнули с ним. Остальные внимательно глядели по сторонам, словно ожидали предательства от собственной королевы. Только Эамон - хоть временами вступался за меня, хоть ненавидел Селя, предполагаю, - только он никогда бы не пошел против королевы.
Андис с Эамоном остановились так, чтобы их было не слишком просто достать оружием. Гоблины смотрели на них и на нас, сбившись в тесную кучку, как будто не могли выбрать, за кого они. Я их не винила: я-то вернусь в Лос-Анджелес, а они останутся. Заставить Курага, их короля, прислать мне воинов - дело одно, а ждать, что они отправятся в ссылку следом за мной - совсем другое.
– Приветствую тебя, Мередит, племянница моя, дитя моего брата Эссуса.
Она решила упомянуть в приветствии нашу родственную связь, успокоить меня хотела. Получалось у нее из рук вон плохо.
Я шагнула вперед, под ее взгляд - но не так далеко, чтобы выйти из защитного кольца стражей.
– Королева Андис, моя тетя, сестра моего отца Эссуса, приветствую тебя.
– Ты сегодня же должна вернуться в Западные земли, Мередит, - сказала Андис.
– Хорошо, - согласилась я.
Андис посмотрела на вьющихся у ног стражей собак. Рис тоже наконец решился погладить несколько псов, и они превратились в терьеров давно забытой породы - бело-рыжих и черно-палевых.
Королева попробовала подозвать к себе собаку. Этих черных мастиффов люди называли Адскими гончими, хотя к христианскому дьяволу они никаким боком не относились. Крупные черные псы были бы королеве подстать, только они не обращали на нее внимания. Собаки желаний, псы волшебной страны не хотели подходить к руке Королевы Воздуха и Тьмы.
На ее месте я бы встала в снег на колени и подманила их к себе, но Андис не склоняется ни перед кем и ни перед чем. Она стояла прямая и прекрасная - и холоднее, чем снег у нее под ногами.
Два других пса подбежали ко мне и терлись об меня боками, выпрашивая ласку. Я их погладила, потому что мы здесь привыкли ласкать тех, кто просит ласки. Едва коснувшись шелковистого меха, я почувствовала себя лучше: смелей, уверенней, даже близкое будущее не так меня теперь пугало.
– Собаки, Мередит? Почему бы тебе вместо них не вернуть нам наших лошадей или, скажем, коров?
– В видении были свиньи, - припомнила я.
– Не собаки? - без интереса спросила она, словно ничего особенного не происходило.
– Собак я видела в другой раз, еще в западных землях.
– Значит, это был вещий сон, - спокойно, даже снисходительно сказала она.
– Видимо, так, - согласилась я, играя ухом той гончей, что была повыше.
– Уезжай сейчас же, Мередит, и забирай с собой всю эту дикую магию.
– Дикую магию не так легко приручить, тетя Андис, - возразила я. - Я заберу с собой то, что со мной пойдет, но вот то, что летает - останется на свободе.
– Я видела лебедей, - процедила Андис, - но не ворон. Ты просто до чертиков Благая!
– Благие так не думают, - заметила я.
– Ступай, возвращайся к себе. Забери с собой свою стражу и свою магию, и оставь мне то, что осталось от моего сына.
Она практически признала, что если бы Сель сейчас полез в драку со мной, он бы погиб.
– Я уеду только со всеми стражами, кто захочет со мной уехать, - сказала я со всей твердостью, на какую отважилась.
– Мистраля ты не получишь, - ответила она.
Я едва удержалась, чтобы не обернуться, не поглядеть, как его большие ладони гладят громадных псов, созданных его прикосновением
– Да, я помню. Ты сказала мне в мертвых садах, что Мистраля ты мне не отдашь.
– И ты не станешь спорить? - спросила она.
– А что мне это даст?
В голосе у меня легчайшей ноткой прозвучала злость. Гончие теснее прижались к моим ногам, прислонившись всем чем можно, словно напоминая, что мне нельзя терять голову.
– Только одно может привести Мистраля к тебе в Западные земли - если ты забеременеешь. Отца твоего ребенка я к тебе отпущу, кем бы он ни был.
– Если забеременею, я дам тебе знать.
Я с трудом сохранила спокойствие. Мистралю за ночь со мной придется заплатить, я это читала у нее в лице, слышала в голосе.
