Лоренцо ДиМуччи вырос в семье американского докера сицилийского происхождения и дочери греческого моряка. Его отец был дальним родственником семьи Коломбо, ведущей борьбу за власть в нью-йоркском Бронксе. Но, каждый раз, уличные войны на окраинах Нью-Йорка давали о себе знать и в доме простого бостонского докера — так было до тех пор, пока Нунцио ДиМуччи не вернулся вечером из припортового бара, а через неделю его обезображенное тело нашли в одном из болот к юго-западу от города. Лоренцо никогда не отличался физической силой или безрассудной жестокостью — качествами, столь ценимыми в той среде, в которой он вырос. Но в Лоренцо в единую мозаику смогли сложиться хитрость, учтивость, умение лгать и невероятная жажда маленького человека к власти, дававшая ему сил для борьбы, но в то же время туманящая его взор и испепеляющая всё вокруг.
От приглашений Лоренцо нельзя было оказываться — многие люди о них могли лишь мечтать. Этот невысокий бледный человек никогда не появлялся просто так на пороге дома, или у входа в ресторан, или у дверей машины на автостоянке. ДиМуччи прекрасно знал Бостон и все секреты городских улиц, что позволяло ему великолепно играть роль «сводника»…
— Ужасно, когда родители переживают смерть своих детей, — с отвращением произнес Мигель, наблюдая за похоронной процессией. В город всё прибывали останки воинов, павших в новом конфликте — некоторые пали от пуль и снарядов противника, другие заживо сгорели в подбитых вертолетах, а третьи — подорвались на минах и растяжках, щедро расставленных на узких вьетнамских тропах. Лоренцо лишь кивнул в ответ, стараясь не вступить лишний раз в разговор, не провоцируя на это и собеседника.
Бьюик пересекал южные пригороды Бостона — не лучшее место для времяпровождения даже в былые времена. За окном автомобиля можно было разглядеть лишь автомастерские, заброшенные фабрики, склады и жилые кварталы, построенные ещё до Второй мировой. Но вскоре унылый вид городских окраин сменился небольшими, но уютными одноэтажными домами, окаймленными цветниками и лужайками, кирпичными многоквартирными зданиями и парками. Вместо дешевых забегаловок здесь, вдоль дорог, тянулись придорожные кафе и кинотеатры. С каждым поворотом всё чаще мелькали банки, дорогие рестораны, муниципальные здания и новые громады офисов, устремившиеся к небесам. Теперь Лоренцо указывал водителю дорогу, стараясь самому не ошибиться в сплетениях центральных улиц, уже не способных выдержат безудержный поток автомобилей.
— Мы приехали — ищи, где можно поставить машину, — Лоренцо указал пальцев на трехэтажное здание ресторана, зажато между городской библиотекой и новым сорокаэтажным офисом.
У входа их уже ждали двое мужчин. Голубоглазый человек в темном костюме, среднего роста, широкоплечий, с тёмными, хотя и с небольшой проседью, волосами, с широким квадратным лицом и крупным носом, увидев Лоренцо, подозвал его жестом к себе.
— Ты привел сюда этого парня?
— Его не пришлось долго уговаривать, — с улыбкой произнес Лоренцо, стараясь не смотреть в глаза своему собеседнику.
— Сынок, подойди сюда, — вкрадчиво подозвал Мигеля мужчина в тёмном костюме. Он внимательно изучал своего собеседника: его тёмные волосы, удлиненное прямоугольное лицо, серо-карие глаза, его спокойное выражение лица, за маской которого таился энергичный и темпераментный человек, — Лоренцо привез тебя прямо с аэродрома? — продолжил он, кивнув на летный комбинезон из грубой плотной ткани, надетый на Мигеле, получив в ответ лишь молчаливый кивок.
— Я — Мигель Массиньи, — сказал Мигель, протягивая руку своему собеседнику.
— Если бы я не знал, как тебя зовут, сынок, то и не стал бы звать сюда… Лукас Дженовезе, — рассмеявшись, в ответ, протянул руку его собеседник. В это время второй мужчина, пару минут назад разговаривавший с Дженовезе успел исчезнуть в переулке, отпечатавшись лишь смутным образом в памяти Мигеля.
— Говорить о деле будем прямо здесь? — с немалой долей иронии произнес летчик. После чего, его собеседник, осмотревшись по сторонам, жестом повел Мигеля и его спутника за собой.
