— Ну, допустим, — медленно начал он, боясь, как бы его чрезмерные запросы не отпугнули этого чудака, и решил оставить себе возможность поторговаться. — Густав Фридрих собирался заплатить пять сотен американских долларов. Я хочу получить столько же, а может, еще сотню, чтобы сказать вспыльчивому немцу, что нашел более выгодного покупателя.
Джефф решил бить наверняка:
— Семь с половиной сотен придадут тебе смелости.
Купер разинул от удивления рот и молча воззрился на странного незнакомца.
— Семь с половиной сотен? — наконец переспросил он, сраженный даже мыслью о такой гигантской сумме. — За эту девчонку?
— Пусть все будут свидетелями. — Джефф повернулся ко все растущей толпе. — Многие из этих людей знают меня и подтвердят, что я не бросаю слов на ветер.
— Я могу поручиться за его честность, — тут же отозвался стоящий рядом портной. — Если у мистера Бирмингема нет при себе такой суммы, я буду счастлив послать клерка за деньгами в мой магазин. На вашем месте, Купер Фрай, я бы очень внимательно прислушался к словам моего друга. У него здесь много знакомых, которые чтят закон и при необходимости сообщат об этом некоторым заинтересованным лицам.
— Благодарю вас, Фарелл.
Получив от него кошелек с золотыми монетами, Джефф отсчитал нужную сумму.
— А теперь, мистер Фрай, слушайте меня внимательно. Прежде чем я передам в ваши руки этот кошелек, вы напишете расписку, что никогда больше не станете надоедать мне или этой девушке. В противном случае вы обязаны вернуть мне все до последней монеты, а если у вас не окажется денег, то будете моим слугой, пока не отработаете всю сумму. Вы меня поняли?
— Где расписка? — грубо спросил Купер.
Джефф взял у Фарелла гусиное перо и какой-то счет за грузовые перевозки, потом быстро переделал его, чтобы содержание подходило к заключенной сделке.
— Подписывайся в этом углу, если умеешь писать, — приказал он Куперу. — Если нет, поставь свой значок.
— Я могу написать свое имя, — хвастливо заявил великан, желая покрасоваться перед толпой, но, взяв перо, долго выводил буквы.
Сложив листок, он вернул его Джеффу, который быстро просмотрел его и передал Куперу мешочек с деньгами.
— Помни о своем обещании, — сказал он. — Если ты побеспокоишь нас, то потеряешь все деньги.
— Я уже давно все понял. — Купер с самодовольной ухмылкой посмотрел на Рейлин, которая молча стояла перед ним. — Ты принадлежишь богатому любовнику, и вряд ли я увижу тебя когда-нибудь в тех местах, где обычно бываю.
Глаза девушки вспыхнули от ярости, но она взяла себя в руки и лишь пронзила его ледяным взглядом:
— Молю Господа, чтобы ты, Купер Фрай, никогда, слышишь, никогда больше не появлялся на моем пути!
— В чем дело? — с притворным удивлением спросил Купер. — Неужели ты не хочешь видеть дядюшку Купа?
И это после всего, что я сделал для тебя?
— Иди своей дорогой, — приказал Джефф. — Если Рейлин еще не насмотрелась на твое фиглярство, то я сыт им по горло.
— Ухожу! Уже ушел! — Купер повернулся и, торжествующе прижав к груди кошелек, двинулся в ту сторону, откуда пришел.
Рейлин вздохнула с облегчением, но удовлетворение было мимолетным. Хотя ее не слишком тяготила мысль принадлежать мистеру Бирмингему, однако она не могла не видеть опасности подобных взаимоотношений.
Ее красота и обаяние представляли угрозу для целомудренной девушки, которая не знала мужчин. Будь они распутниками или галантными джентльменами, ей все равно явно не хватало опыта для общения с ними. По этой причине Рейлин не до конца осознавала смысл происходящего. Что бы ни думал о ней Купер Фрай, она была не каменной.
Переминаясь с ноги на ногу, девушка смотрела на стройную фигуру Джеффа, который следил за уходящим Купером, и мысленно восхищалась им. А когда сердце у нее затрепетало даже от едва уловимого запаха его одеколона, Рейлин поняла, насколько важно установить норму поведения до того, как они останутся наедине. Ее так сильно влекло к этому человеку, что она вряд ли сможет отвергнуть его притязания.
— Мистер Бирмингем, — сказала она дрожащим голосом, — я хотела поговорить с вами наедине.
Удовлетворение, которое Джефф испытал при виде уходящего Купера, быстро сошло на нет, когда он посмотрел на взволнованное лицо Рейлин Баретт.
