— Никаких проблем, — коротко ответила Иззи, постаравшись вложить в слова побольше сарказма. — «Уолдорф» меня устроит.
Отель оказался очень приличный — точнее, невероятно роскошный. Узнав стоимость номера, Иззи чуть не выскочила из холла на улицу. Но снаружи была серая слякоть, Иззи отчаянно хотелось в горячую ванну, и потом, возможно, таксист медлил у входа, чтобы встретить ее многозначительной ухмылкой. И если уж она так далеко забралась, что такое несколько лишних сотен долларов? У нее особая цель — возможно, самая важная в жизни.
Ароматная ванна, решила Иззи, отличный способ отвлечься от того, что нужно сделать, но не хочется. Она лежала в воде, пока не надоело, рассматривая свой плоский живот, вспоминая, как он выглядел восемнадцать лет назад, и рисуя себе повторение пройденного. Следующим летом она будет принимать ванну, погружаясь в воду и оставляя на поверхности круглую выпуклость размером с футбольный мяч. Идеальная симметрия, нарушаемая пинками крошечных ручек и ножек. Иногда — что менее приятно — пинок будет приходиться в мочевой пузырь. Неудобно расположенная выпуклость не позволит даже покрасить ногти на ногах.
Главный вопрос, конечно, будет ли Сэм вместе с ней наблюдать, как чудесным образом меняется ее тело. Станут ли они идеальной парой, как Вивьен и Терри, или же она окончательно отпугнула Сэма, когда сообщила, что подобное будущее ее не устраивает: главное — карьера, и вдобавок она уже немолода для того, чтобы заводить детей?
Хотя это случилось не по ее воле, Иззи ни о чем не сожалела. Может быть, виной тому был гормональный взрыв, но мысль о том, что она случайно забеременела в тридцать семь лет, уже не казалась пугающей. С Сэмом или без него, она справится — точно так же как справилась много лет назад, когда родилась Катерина.
Прикусив губу, Иззи снова задумалась, не позвонить ли Сэму (номер она помнила наизусть). «Нужно это сделать, прежде чем окончательно уграчу смелость. Хотя, возможно, надо накрасить ногти».
Трубку долго не брали, и Иззи начало мутить. Она напомнила себе, что всего лишь звонит Сэму, чтобы сказать о своем приезде в Нью-Йорк и предложить встретиться в баре. Это, в конце концов, не так уж страшно в отличие от той минуты, когда ей придется набраться смелости и сообщить о ребенке…
Но голос на другом конце провода принадлежал не Сэму. Более того, это был женский голос — сексуальный, сонный, будто его обладательницу только что подняли с постели.
Молясь, чтобы ошибиться номером, Иззи кашлянула:
— Э… Сэм дома?
Но судьба не собиралась оказывать ей милость. Сонный женский голос невозмутимо ответил:
— Кажется, нет. Через пару часов должен вернуться. Что-нибудь передать?
«Черт возьми». Иззи ощутила дурноту. Ей не приходило в голову, что может случиться такое. Женщина, с которой она говорила, уж точно не напоминала горничную.
— Да… — Она не могла струсить сейчас. Не оставить Сэму пару слов было бы ребячеством. И потом, может, присутствие этой женщины в квартире все же имеет логичное объяснение…
— Сейчас найду ручку, — сказала та. — Слушаю.
— Передайте, что звонила Иззи Ван Эш. — Иззи решила, что полное имя звучит по-деловому. — Я в Нью-Йорке, в отеле «Уолдорф-Астория», номер триста семнадцать. Если он сможет перезвонить…
— Номер триста семнадцать, «Уолдорф», — повторила женщина. — Записала. Я передам.
— Спасибо. — Иззи глубоко вздохнула и добавила: — Простите, если разбудила.
— Ничего страшного, — добродушно ответила женщина. — Я все равно собиралась принять ванну.
Медленно проползли два часа. Иззи никогда еще не чувствовала себя такой одинокой. Она переключала телевизор с канала на канал и мерила шагами роскошный номер, придумывая разумные причины, по которым в квартире Сэма могла обитать женщина. Проблема была в том, что ни одному из этих объяснений Иззи не верила.
Взгляд из окна лишь увеличил ощущение одиночества. Снова шел снег, белые хлопья кружились за стеклом и скатывались по нему точно слезы. Внизу сверкала и кипела жизнью Парк-авеню — манхэттенцы праздновали Рождество и толпились на улицах по пути домой или на вечеринку.
