Алекс проводил взглядом Хедер и посмотрел на жену.
— Это было самое слабое представление, какое я видел. Ты и вправду собиралась с ней драться?
— Она мне поверила, а это главное. После всего того, что ты ей наговорил, Хедер нужно было, чтобы хоть кто-то обошелся с ней, как со взрослым человеком.
— Я не хотел ее обидеть, но что я мог поделать? Она же не взрослая женщина, а всего-навсего ребенок.
— Она дарила тебе свое сердце, а ты сказал, что это не имеет никакого значения.
— Она предлагала не только сердце — ты вошла слишком поздно — ее тело тоже входило в комплект.
— Она же в отчаянии. Если бы ты попробовал овладеть ею, то напугал бы до смерти.
Он содрогнулся.
— Баловство с шестнадцатилетними не входит в число моих излюбленных извращений.
— А что входит? — Дейзи с опозданием прикусила язычок. Когда же она начнет думать, прежде чем говорить?
От его улыбки по коже Дейзи пробежали мурашки.
— Ты получишь гораздо больше удовольствия, если испытаешь их на себе.
— Почему бы тебе просто не рассказать о них?
— Почему бы тебе не подождать и не попробовать самой?
Она изучающе посмотрела на него:
— Оно имеет что-то общее с… Хотя нет, конечно же, нет.
— Ты опять испугалась кнутов?
— В общем-то нет, — солгала она.
— Вот и хорошо. Тебе нечего бояться. — Он помолчал. — Если я все сделаю правильно, то вряд ли ты почувствуешь боль.
У Дейзи от ужаса расширились глаза.
— Ты перестанешь наконец?
— Перестану что?
Его невинный взгляд не одурачил Дейзи.
— Сеять семена подозрения в моей душе, вот что.
— Я ничего не сею. Ты сама сеешь в своей душе подозрения.
— Только потому, что ты играешь со мной в странные игры. Ты с самого начала стал меня пугать, а мне это не нравится. Ответь мне на один вопрос — просто скажи да или нет: ты когда-нибудь бил женщину кнутом?
— Да или нет?
— Это единственное, о чем я тебя прошу.
— Без подробностей?
— Да.
— Ну ладно. Да. Определенно мне приходилось бить женщину кнутом.
Дейзи побледнела, ноги ее подкосились.
— Я беру назад свои слова о подробностях, — с трудом произнесла она.
— Прошу прощения, моя радость, но ты упустила свой шанс. — Усмехнувшись, он сел за стол. — У меня полно дел, так что говори, зачем пришла.
Несколько секунд Дейзи лихорадочно припоминала, ради чего она пришла к менеджеру цирка Алексу Маркову.
— Я хотела поговорить о Гленне.
— Что с ней случилось?
— Она крупное животное, а содержится в очень маленькой клетке. Ей нужна другая — побольше.
— И это все? Ты хочешь, чтобы мы купили ей новую клетку?
— Это бесчеловечно — держать ее в такой тесноте. Она так грустит, Алекс. У нее мягкие и нежные пальчики, и она постоянно протягивает руки сквозь прутья решетки, словно хочет дотронуться до другого живого существа. И это не единственная проблема. Все клетки настолько стары, что я всерьез опасаюсь за безопасность посетителей. На клетке с леопардом сломан замок, и дверь крепится проволочкой.
Слушая жену, Алекс машинально постукивал карандашом по исцарапанной столешнице.
— Я с тобой согласен. Я ненавижу этот проклятый зверинец — он у нас просто варварский, но клетки очень дороги, и Шеба все время ломает голову, кому бы продать зверей. Так что работай с тем, что есть.
Что-то на улице привлекло внимание Алекса, и он откинулся на спинку стула, чтобы лучше видеть.
— Ну-ка полюбуйся. Кажется, к тебе пожаловали гости.
Дейзи выглянула на улицу и увидела перед красным шарабаном переминающегося с ноги на ногу слоненка.
— Это Картофелина! — воскликнула она.
Слоненок задрал хобот и громко, призывно затрубил, словно трагический герой, который разыскивает потерянную возлюбленную.
— Что он здесь делает?
— Полагаю, пытается найти тебя, — улыбаясь, ответил Алекс. — Слоны привержены формированию прочных семейных уз, и, кажется, этот слоненок решил связать себя таковыми с тобой.
