В лесу тихо. Угомонился и лагерь партизан, лишь потрескивают костры, вырывая из тьмы силуэты людей и островерхие шалаши, да изредка слышны приглушенные голоса людей.
Я и Вася Буряк, мой ординарец, проходим мимо шалашей словаков. У них — оживленный разговор. Кто-то спрашивает:
— Ако партизаны держутся?
Певучая словацкая фраза, полная искреннего недоумения, останавливает меня.
— Партизанов небогато. На походе всех бачили. Але держутся.
— Не только держутся, Рудольф, — вставляет кто-то другой, — але и бьются. И нападают. Два года их не переможе вражья армия.
— Вот-вот, — не унимается первый голос. — Про це ж и я. Ако це зрозумить?
Интересно, как ответят на этот вопрос сами словаки? Но ответа нет.
Как партизаны держатся?.. Вопрос не простой. Слышим его не впервые. Но теперь, высказанный зарубежными друзьями, он приобрел какой-то иной, более глубокий смысл.
Действительно, понять, где источник партизанских сил, постороннему человеку трудно. И численностью, и вооружением мы во много раз слабее противника. Постоянно окружены врагами. Ведь укрытие в лесу — дело условное. Фашистские машины и танки врываются в любой район леса. А наши отряды обременены больными и ранеными, что затрудняет маневренность. Бывают перебои и в снабжении. Часто не хватает пищи, боеприпасов. Но, наперекор всему, мы противостоим целой армии врага, армии, до зубов вооруженной, хорошо снабженной и натренированной на разбое в других странах. Два года не только выдерживаем вражеский натиск, но и нередко нападаем сами. Откуда же берутся у партизан силы? Объяснить это не просто.
За ужином передаю разговор Миронычу. После некоторого раздумья он сказал:
— Пожалуй, не следует торопиться с ответом. Будет лучше, если словаки найдут его сами.
Думая так, мы не ошиблись. Сама партизанская жизнь по крупицам давала словацким друзьям ответ на их вопрос.
А на следующий день к нам в палатку вошел Николай Кузьмич Котельников, наш неугомонный начштаба.
— Вот запрос Большой земли о новой заброске нам грузов, — подал он бумажку.
Читаю: «Первое. Сообщите ваши точные координаты. Второе. Смените сигналы приемки самолетов и сообщите новые сигналы. Третье. Тщательно подготовьте скрытые продовольственные базы, пригодные для длительного хранения больших запасов. Ближайшие дни начнем большую сброску. О готовности доложите к тридцатому».
— А это проект ответной радиограммы. Составили вместе с Миронычем. Он подписал ее и ушел в отряд к Федоренко.
Читаем и подписываем ответную радиограмму: «Грузы начнем принимать координатах… Сигналы — три костра в линию с юга на север. Базы подготовили хорошие… Готовим под грузы лошадей».
Забегая вперед, скажу, что переброска грузов увенчалась удачей: в течение месяца, отбиваясь от наседавшего на нас врага, мы приняли большую партию продовольствия и боеприпасов. Был положен конец перебоям в снабжении партизан. На Большую землю доложили: «С парашютами принято двенадцать человек и четырнадцать тонн грузов. Самолетами с посадкой доставлено шестьдесят семь человек пополнения и две тонны грузов; эвакуировано пятьдесят девять человек больных и раненых. На диверсионные операции послали шесть групп подрывников. Партизаны сердечно благодарят Родину за заботу и помощь. Выносим благодарность летному составу, участвовавшему в этой операции».
В приеме пополнения и грузов участвовали и словаки. Как радовались они каждому человеку, прибывшему с Большой земли, с какой благодарностью подбирали парашюты, сброшенные советскими летчиками! Так словаки находили первый ответ на свой вопрос: ако партизаны держутся?
А вскоре жизнь подсказала им еще один ответ.
Бойцы отряда Федоренко вместе со словацкой группой из пятого отряда искали грузы, сброшенные с самолетов. Солнце только поднялось над горами, а поисковики уже прочесали один лесной участок и, выйдя на подступы к лесной дороге, расположились на отдых.
Вдруг все насторожились. В лесу послышался отдаленный стук колес.
— Обоз! — определил Федоренко. — В засаду!
Всех как ветром сдуло.
Отдав нужные команды, Федоренко ложится в траву рядом с Николаем Сорокой. Тут же Виктор Хренко со своими друзьями.
