После того, как Чернов привёл себя в порядок, мы погрузили наши «щиты» в багажник машины и поехали к карьеру. Выехав за хутор, мы остановились возле кукурузного поля. Достали щиты и прислонили к кукурузным стеблям. Провести испытание доверили оперу из управления Владимиру Ивановичу. Расстояние определили тридцать метров. Из выпущенных трёх пуль, ни одна не пробила насквозь доски. Убедившись в надёжности щитов, мы поехали дальше.
* * *
Не доезжая балки, где был расположен карьер, мы остановились, примерно в ста метрах. Заглушили машину и, забрав с собой наши щиты, двинулись к карьеру. Когда приблизились к балке с пологой стороны, и стала видна верхняя часть крыши карьера, мы остановились. Осмотрелись и, посовещавшись, решили так: дальше двигаться будем, согнувшись, и на расстоянии двадцати метров друг от друга. Достигнув полной видимости карьера, прячась за кусты шиповников и терновников, продвигаться к карьеру. Конечно, прикрываясь щитом. К нашему счастью, на пути к карьеру оказалось множество кустарников. Хотя не так густо, как хотелось бы. Каждый из нас выбрал на своём пути несколько возможных кустарников, и мы двинулись к карьеру, прячась за них.
Идти было не очень-то удобно. Разного вида травы, колючие, полувысохшие, доходившие почти до колен, через брюки покалывали тело. Колючки цеплялись за штанины, за носки, оставляя свои семена вокруг. А часть колючек попадала в туфли и колола ноги. Не спадавшая жара, хотя солнце давно было на склоне горизонта, мешавшие травы изнуряли нас. Пот ручьём тек по телу, я не успевал его вытирать с лица и глаз. Всё тело чесалось, а ноги болели.
Ближе ко дну балки кустарников стало меньше, поредели. Возле последних, попавшихся кустарников мы остановились и по команде Владимира Ивановича спрятались за них. Стали изучать местность и подходы к карьеру. До карьера оставалось метров пятьдесят-шестьдесят.
В балке стояла мёртвая тишина. Только лёгкий ветерок, появившийся на дне, шевелил серебристый ковыль на склонах и траву на дне балки.
В карьере, у основания высокой, крутой стены, мы заметили тёмное углубление приличного размера. Свободно, не сгибаясь, можно было пройти внутрь. Из-за затенённости, так как солнечные лучи светили в нашу сторону, нельзя было определить глубину ниши. Признаков присутствия людей внутри мы не заметили. Вероятно, беглецы, надеясь, что их никто не обнаружит здесь, ведут себя свободно, не опасаясь. Не выставили охрану и, вероятно, отдыхают. Это мы так думали, наблюдая за карьером и нишей.
По взмаху руки Владимира Ивановича мы, прикрывая щитами головы и туловища, собрались было двинуться вперёд, к карьеру. Но ещё не успели выйти из кустов. Только поднялись, как вдруг находившийся от меня в двадцати метрах Чернов, не дожидаясь команды, поднялся и двинулся вперёд. Я успел подумать:
– Что же он делает?
В это время мы тоже двинулись вперёд. Чернов сделал несколько шагов и неожиданно резко остановился возле небольшого кустарника. Это меня удивило. Я подумал:
– Почему же резко остановился Чернов?
А сам, двигаясь вперёд, продолжал смотреть в его сторону. Неожиданно там, где остановился Чернов, из-под кустарника стремительно выскочил большой заяц и прямиком помчался в сторону карьера. Это необычайное явление полностью захватило меня, и я невольно стал следить за ним, забыв обо всём. Заяц стрелой подскочил к самой нише. Я только успел подумать:
– Вероятно, заяц ранее бывал в этой нише…
Но вдруг, он резко изменил направление и прямо поскакал на Дмитриченко.
Дмитриченко находился в метрах десяти от меня. Засмотревшись на это удивительное зрелище, я не заметил или прозевал момент, как раздался первый выстрел. Услышав звук выстрела, я моментально повернул голову в ту сторону.
Звук исходил со стороны ниши. Даже заметен был дымок над нишей. Когда поворачивал голову на звук, я краешком глаза заметил, как упал щит Чернова, и тут же за щитом стал падать сам Чернов. Я инстинктивно прикрыл свою голову щитом и тут же услышал почти одновременно два выстрела. Один выстрел, может, запоздал на какую-то долю секунды.
