Работа на «Рифте-75» шла полным ходом более двух десятков лет. Тысячи ученых проводили на нем опыты и исследования, на основании которых было написано множество научных трудов. К несчастью, нагрянувший уже в новом веке финансовый кризис сделал содержание станции нерентабельным, и она была закрыта. Правда, ненадолго. Вскоре ее выкупила международная гуманитарная организация «Чистая совесть». Несмотря на экономические трудности, она нашла для этого средства, хотя вряд ли содержание частных тюрем, а тем более крупных, приносило их хозяевам большие доходы.
Вот так и появилась здесь тюрьма особого режима для военных преступников. Тех, что были приговорены у себя на родине или Международным уголовным судом в Гааге к самым суровым наказаниям, уже без права выхода на свободу. Встречались здесь и обычные уголовные элементы, но их на Татакото содержалось мало. И попадали они сюда, скорее, в порядке исключения, согласно отдельным договоренностям правительств их стран с «Чистой совестью».
Лучшего места для заточения подобного контингента не сыскать. Чтобы добраться даже до ближайших атоллов, требовалось отплыть от Татакото порядка двухсот километров. До центра Французской Полинезии — Таити — пришлось бы грести по волнам гораздо дольше: без малого тысяча двести километров. Ну а ближайшие материки — Австралия и Южная Америка — отстояли от архипелага Туамоту почти на семь тысяч километров каждый. Сказать, что побег с «Рифта-75» окажется труден, все равно что назвать экскурсией полет на Луну. Даже посчастливься кому-нибудь из зэков выбраться за пределы тюрьмы, ему было бы еще далеко до свободы. В этом случае главные трудности для него только начинались. Особенно если снаружи его не ждали приятели на катере или вертолете — без быстроходного транспорта побег отсюда был изначально обречен на неудачу.
Разумеется, местная охрана не полагалась на одну лишь удаленность Татакото от других островов и атоллов. Она имела в своем распоряжении огневую мощь, чтобы отбить атаку даже небольшой, хорошо вооруженной армии. Как по морю, так и с воздуха. Что было вовсе не перестраховкой, а разумной необходимостью. У многих упеченных сюда бывших военных командиров, лидеров повстанческих группировок и вожаков наемничьих братств остались на свободе не только друзья, но и верные им по сей день отряды. Правда, ни один из таковых до Татакото еще не добирался, но подобная угроза никогда не исключалась.
Все автоматы, пулеметы, зенитные пушки, ракетные установки «земля—воздух», патрульные катера и вертолет, которыми «Чистая совесть» оснастила подразделение Ковача, поддерживались в исправном состоянии. А его бойцы регулярно устраивали тренировочные стрельбы, чья канонада долетала до зэков иногда даже ночью. Долетала и лишний раз напоминала им, что «Рифт-75» всегда готов ко встрече незваных гостей, за кем бы они ни пожаловали.
Впрочем, пушки и ракеты Кальтера сегодня не беспокоили. Они не причинят ему вреда, пока он находится в стенах тюрьмы. С гораздо большей вероятностью его мечту о свободе разобьют другие зэки. Причем разобьют вместе с его черепной коробкой, что едва не случилось намедни, когда Обрубку не повезло сцепиться с Мачори. Но то был исключительный случай. До этого же ни одна драка, в которую он ввязывался, не доходила до смертоубийства. А драться ему поначалу приходилось частенько. После прозвучавшей на всю тюрьму радиопередачи о нем нашлись желающие начистить ему физиономию сразу, как только он переступил порог лазарета и очутился среди других зэков. (Надо заметить, что в той радиопередаче рассказывалось лишь о службе Куприянова в Ведомстве и его дезертирстве, но ни слова не упоминалось о последних годах его жизни. Что ж, и на том спасибо, господа «серые»!)
Больше всего драк Кальтер выдержал с Факельщиками — подручными иракского генерала Абу Зейдана. Того, который после свержения Саддама Хусейна еще несколько лет партизанил на родине и нанес много ущерба коалиционным силам, прежде чем его арестовали. Факельщики были самой «идейной» тюремной группировкой. В нее входили такие же, как сам Абу Зейдан, бывшие партизаны, революционеры, повстанцы, террористы и прочие пламенные борцы за свободу. Причем не только с Ближнего Востока, но и со всего мира.
